Курятник. Вторая часть продолжения романа «Сын Президента». Антон Самсонов

происходит банальная подмена понятий. Подлец, кроме шуток, боится мести. Именно для того, чтобы себя обезопасить и было изобретено это прекрасное объяснение. Мол мстят только слабые. Это в корне неверно. И это придумано изначально теми, кто находился на стороне зла, чтобы в дальнейшем это зло спокойно и безапелляционно оправдывать. Почему-то у нас принято считать, что если жертва смеет дать отпор своим обидчикам, то тем самым опускается до уровня своего недоброжелателя. Что же это получается, следовательно, если меня ограбили, то тот факт, что я пишу в полицию заявление, и это является, по сути своей, местью, то опускаюсь до уровня бандитов? Что за странная двойная мораль? Уголовный кодекс предусмотрел преступление – прекрасно, месть за него допустима. Статьи нет – все, вы свободны и если посмеете пытаться восстановить справедливость, то сами окажетесь по уши в дерьме и всех вытекающих из этого обстоятельствах. Где тут хваленая справедливость и на кого она на самом деле работает? Что там нам религия подсказывает? Подставить другую щеку? Если тебя ограбили, дай порыться в другом кармане, может там что получше найдется? Это нельзя считать справедливым! Так же и с местью. Что плохого в том, что я хочу ответить человеку на ту несправедливость, которую он осуществил по отношению ко мне? И почему я, как жертва, в данной ситуации в глазах морали буду выглядеть хуже своего обидчика? Так что тут большая проблема в двойственности морали и ее абсолютной несостоятельности. Поэтому я против такой дрянной морали. Я считаю, что если месть вполне допустима с точки зрения моей системы ценностей и философии, то никто не имеет права ее осуждать!

      – Черт, – вырвалось у Сашки, – ты сказал все что я думал на этот счет, но не мог выразить в словах…

      – Мои поздравления, – заметила Женя, – Герман, ты только что подарил Мефистофилю его заветное оружие…

      – Но в этом есть одно но, – сказал Максим, – если тебя ограбили на улице, то это сделали малознакомые тебе люди. Или ты их вовсе не знал. А кидает тебя человек, который хорошо знаком.

      – И что? – удивился Сашка, – почему близкие люди не могут нас обкрадывать?

      – Именно, – сказал Герман, – а в случае, когда тебя просто кидают, то происходит кража твоего собственного времени и чувств, которые ты испытывал к человеку. Это самое натуральное надругательство и издевательство, заставить человека развернуть свои эмоции на сто восемьдесят градусов, а потом сильно удивляться, что человека хватило смертельное заболевание. По-вашему нормально, что семнадцатилетний пацан остался один с тяжело больным человеком на руках.

      – Да, – ответила Таша, – и он таскал его после обмороков по всей квартире. Не отходил ни на шаг.

      – А потом милая мамочка вывезла его оттуда подобно манекену, – ответил Сашка, – почему же он за него не боролся?

      – Виолетта угрожала судом, – вставила Таша, – там было невозможно бороться, – она покосилась на Германа, –