Штрихами по воде наискосок. Михаил Мазель

твоих глаз бирюзовых

      нет… вдруг почувствую тайную ласку.

      Я не стремлюсь быть почётным призёром,

      не придаю наши встречи огласке.

      Так для чего ты за мною по свету

      следуешь, чувство вины сберегая.

      Стан твой, обтянутый мягким вельветом,

      в бездну меня без протеста ввергает.

      Светловолосая муза печали,

      я в тебя прочно наивно влюбился.

      Я без тебя свои строки не чаю.

      Я не сличаю. Я словно напился.

      Бережно плеч твоих хрупких коснулся.

      С шелестом ветра ты снова исчезла.

      Мальчик, похоже, опять улыбнулся.

      Кто-то взмахнул в тишине своим жезлом.

17 июля 2008 года

      На грани прозренья

      …Жене Г.

      А вы когда-нибудь швыряли

      лампочки о стены подъезда,

      без мыслей и без подтекста,

      без задних… прозренья на грани?

      Ранимость не может быть ранней,

      Как Аней не может быть Рая.

      Обида от чпока сгорает.

      Осколки врезаются в память,

      как лампочки взорванной пламя.

      Вы били бутылки о стены

      московских облезлых котельных?

      Спускали к трамваям запруды

      по склону из лужи извечной,

      вагоновожатым переча?

      Вы лазили в форме на стройку

      к прорабам суровым и строгим?

      Вы жгли на помойках диваны?

      Тогда вы знавали нирвану

      хмельного московского детства.

      (Его уже нет по соседству.

      Иным наливаются гроздья…)

      Ранимость не может быть поздней.

      Вы бегали в марте по пруду?

      Тот треск я вовек не забуду.

      (Вот льда или наста?.. Неважно.)

      Ранимость случилась однажды.

      Лежат на ранимости льдины.

      Там Олей не может стать Дина,

      и многое сделаться явным.

      Ранимость, как детство, реальна.

      Ранимость, как детство, наивна.

      Её воплощения – дивны.

      Но Верой становится Надя.

      Порою на час. Когда – на день.

      И каждую кличу я Любой.

      Ранимость не может стать грубой.

      Она нас толкает по свету.

      Ни звука, ни вкуса, ни цвета.

      Стихов не покажется мало.

      Я Галю боюсь назвать Аллой.

      Моргает звезда в поднебесье

      припевом сложившейся песни.

                          * * *

      А вас когда-нибудь били

      по челюсти? Без причины.

      Вы чувствовали себя дурачиной,

      зная, что правда Ваша?

      Хоть Ликой не станет Наташа

      печалиться глупо… и блёкло,

      как, впрочем, слоняться по стёклам.

      Обида бывает прогорклой.

      Смердит как болото неправда.

      Но больше других тебе надо.

      Под солнцем палящим незримо.

      Ты ждёшь, как спасенья, ранимость.

17 июля 2008 года

      «Эпатаж»

      …Юле и Севе

      Странный