Морошка. Мария Ефимова

евая вода, но при этом достаточно высоко от реки, так чтобы её не затопило во время паводков. Также это место должно быть среди толстых лиственниц и широкого ковра из мягкого мха.

      Брёвна соединяют с помощью глубоких вырубок. Между брёвнами вместо утеплителя укладывают мох. Вырезают узкое маленькое окно. Во-первых, это сохраняет тепло. Во-вторых, в маленькое окно не пролезет медведь. Медведю очень интересно человеческое жильё, и, как истинный хозяин тайги, он может зайти куда угодно. Зайдя, медведь не пятится назад, если впереди есть проход в виде окна. Если окошко маленькое, сохраняется ма-а-аленькая вероятность, что он не полезет в окно и стекло останется цело. В одном углу ставят железную печку с трубой. Вдоль стены высокие нары, чтобы спальное место было дальше от земли.

      Дверь делают в последнюю очередь. Такой широкой, чтобы заехал снегоход. Обшивают её изнутри войлоком. Ручку «на первое время» делают из кривой коряжки. Со временем ручка приживается, и её «второе время» никогда не наступает. Покидая избушку, дверь никогда не закрывают. Потому что медведь всё равно зайдёт, выломав все препятствия. А открытая дверь останется цела, а значит, её можно будет закрыть, натопить печку и спать в тепле.

      ***

      Итак. В то лето нас (моих родителей, меня и сестру) забросили на вертолёте в верховье маленькой горной речки на севере Красноярского края. Отец был профессиональным охотником, и ему нужна была избушка в том месте, чтобы останавливаться зимой.

      Мы с сестрой собирали мох. В нашем детстве использование детского труда было естественным. Дёргать мох даже приятно: он мягкий, пушистый и нежный – восторг для пальцев. Салатовый, оранжевый и бордовый, с розовыми корнями – восторг для глаз. За детство мы с сестрой собрали мох для десяти избушек.

      Избушку мы построили дней за пять и стали ждать. Но в назначенный день вертолёта не было. На следующий день тоже. На третий день отец запретил кормить собак.

      Мама забыла дома мешок с крупами и серыми макаронами, поэтому еды было «как слону булочка». А к концу недели из еды остались банка сгущёнки, чай, сахар, соль и жир.

      Рыба не ловилась, потому что река поднялась и была мутная. Олень «ушёл». Два раза. Место было совсем неплодородное. Мне помнится, мы ели только щавель. Салат из щавеля, суп из щавеля, тушёный щавель. И щавель был лучше лебеды, которой мама пыталась разнообразить наше питание. Один раз она нашла пять грибочков и поджарила их на прутике, в другой – принесла горсть тёмно-синих горьких ягод жимолости. Она была так счастлива этому, а мы отворачивались от них и кривились. Вся еда, наверное, доставалась нам с сестрой. Отец уже лежал не вставая. На совсем уж чёрный день оставалась банка сгущёнки. И был праздник, когда мама её достала. Отец вышел из палатки, как только мы её открыли.