Игра в четыре руки. Борис Батыршин

грозно вопрошает он, постепенно закипая.

      Я пожимаю плечами. В самом деле, откуда мне знать, к чему надо быть готовым? И явственно ощущаю, как внутри моего сознания заходится в панике альтер эго:

      «Вы… ты чего? Офонарел? Сейчас вызовет, а это банан, ты же не учил!»

      Банан – это двойка. Тут мне подсказка не нужна.

      – Так мы ждем, Абашин!

      Директор воинственно вскинул подбородок. Прямоугольное, словно вырубленное топором лицо раскраснелось, как всегда в минуты раздражения.

      Я вздохнул, встал и пошел к доске.

      «Я дерусь, потому что я дерусь», – так ответил Портос. А Наполеон, подумав, добавил: «Главное – ввязаться в бой, а там видно будет…»

      Или он не так говорил? Не суть.

      – Так что вы, Абашин, подготовили?

      Раз перешел на вы, значит, на грани. И пусть…

      – А что надо было? – включаю я дурака.

      И вижу, как у сидящего на первой парте Андрея Куклина медленно отвисает челюсть. У Ленки Афанасьевой, его соседки по парте, губы изображают заглавную «О». Аст со своей галерки крутит пальцем у виска. Остальные тоже не отстают.

      Пробрало, ребятки? Это называется «слом шаблона». Не сделавшему домашнее задание разгильдяю полагается выкручиваться, мямлить о трудностях дома, врать, что перепутал уроки…

      Гешу, кажется, тоже зацепило. Вместо того чтобы без разговоров влепить наглецу тот самый банан, он повелительно тычет указкой в ближайшую парту.

      – Куклин, что я задавал?

      Андрюха вскочил весь встрепанный. «Лучший в классе по истории», – услужливо подсказывает память, но я на нее цыкаю.

      – Подготовить устное сообщение по периоду перед Отечественной войной тысяча восемьсот двенадцатого года! – бойко отвечает он. – Тильзитский мир, завоевание Финляндии, военные поселения, война с Ираном…

      – Еще реформы государственного управления и просвещения, – добавляет Геша. – Не все в истории, Куклин, сводится к войнам. Садись, молодец. А мы пока… – Он разворачивается ко мне, и я отмечаю, что роковой багрянец немного рассеялся. – …а мы пока послушаем Абашина. Итак?..

      Я ухмыльнулся. Помнится, бродила в Сети история безымянного автора, посвященная малоизвестному эпизоду как раз нужного периода. Стиль изложения там, такой… своеобразный. Настолько, что я запомнил его почти слово в слово.

      – Регламент? – деловито осведомляюсь я. – В смысле сколько у меня времени?

      Ну если Геша и сейчас не выставит меня из класса – значит, я что-то насчет него не понимаю.

      О стенки черепушки бьется в истерике Женькино сознание. Бедняга, такой стресс…

      – Пяти минут хватит? – отвечает вопросом на вопрос директор.

      Киваю. Вы хочете песен? Их есть у меня!

      – Итак, война с Ираном, – бодро начинаю голосом блогера, записывающего очередной ролик. – В смысле – с Персией, он тогда назывался именно так. В тысяча восемьсот пятом году Россия воевала с Францией в составе Третьей коалиции. Но у французов был Наполеон, а у нас – австрийцы, так что успехов на