Кассия. Татьяна Сенина (монахиня Кассия)

по окрестным лугам и рощицам. Иногда, устав, она спрыгивала на землю и, упав прямо в траву, лежала и смотрела в небо, а лошадь паслась тут же. Стрекотали кузнечики, в воздухе стоял густой цветочный аромат, по небу плыли редкие облака, и Кассии казалось, что она тоже уплывает вместе с ними… На третье лето она, тайком от домашних, стала уезжать всё дальше – по ближним селениям и даже к лесу, в который, впрочем, углубляться опасалась. Встречавшиеся селяне провожали юную наездницу удивленными взглядами, селянки ахали, а мальчишки с гиканьем бежали следом. В одном месте, на небольшой лужайке у леса, Кассия обнаружила удобное место для упражнений: здесь была канава и несколько поваленных деревьев, лежавших почти через равные промежутки – как раз для скачки с препятствиями, а неподалеку возвышался небольшой, но довольно высокий холм, куда можно было заехать и созерцать окрестности. Кассия чувствовала себя почти амазонкой, не хватало только какого-нибудь дротика или копья…

      Как-то раз она отправилась туда довольно рано поутру. До наступления жары оставалось еще несколько часов, пели птицы, бабочки разлетались из-под копыт лошади, стрекоза задела крылом по лицу Кассии, и девочка улыбнулась: было хорошо и не страшно. На подъезде к заветной лужайке она уже стала разгонять лошадь, чтобы с разбегу взять все три дерева подряд, как вдруг заметила на вершине холма всадника. Она натянула поводья и остановила Афину, которая удивленно и недовольно замотала головой. «Ладно, если что, ускачу!» – подумала Кассия и хлестнула лошадь. Когда та легко перемахнула через все препятствия, всадник спустился с холма и подъехал. Это был юноша лет восемнадцати, темноволосый, кареглазый, стройный. Его гнедой конь был норовист – ни мига не стоял на месте, перебирал тонкими ногами, косил горячим глазом.

      – Привет! – крикнул юноша, подъезжая. – Ну, ты даешь! Летаешь, как птица!

      – Здравствуй, – ответила Кассия.

      – Как… – начал было он, но внезапно умолк и смотрел на нее, словно бы ему явилось видение.

      Она нахмурилась и, повернув лошадь, немного отъехала.

      – Что ты так смотришь?.. Я не статуя!

      – Нет, не статуя, конечно! – улыбнулся он. – Как тебя звать?

      – Кассия.

      – А меня Акила. Ты оттуда? – он махнул головой в сторону Марфиного имения. – Из дома на холме?

      – Да. Откуда ты знаешь?

      – Мне отец говорил, что там живет вдова с дочерьми, что одну из дочерей зовут Кассия и…

      – И что?

      – И что она очень красивая, – улыбнулся Акила.

      Кассия чуть наморщила нос.

      – А я, – продолжал Акила, – только недавно приехал. Пять лет прожил в Афинах, а теперь вот буду в столице изучать философию.

      – Мою лошадь зовут Афина.

      – О! А моего – Геракл!

      – Да, – сказала Кассия, с восхищением рассматривая коня, – он и правда такой красавец-герой!

      – Твоя Афина тоже хороша! Ты давно ездишь верхом?

      Они болтали довольно