Лунный свет (сборник). Ги де Мопассан

берите на себя таких больших обязательств.

      Он совсем повернулся к ней и, глядя ей в самые глаза, глядя тем проникновенным взглядом, который кажется прикосновением, он повторил ей только что сказанное – более пространно, более пылко, более поэтично. Все, что он ей писал в стольких восторженных письмах, он выражал теперь с такой пламенной убежденностью, что она внимала ему, как бы паря в облаках фимиама. Всем своим женским существом она ощущала ласку этих обожающих губ, ласку, какой она еще никогда не знала.

      Когда он умолк, она ответила ему просто:

      – И я тоже вас очень люблю.

      Теперь они держались за руки, как подростки, шагающие бок о бок по проселочной дороге, и затуманенным взором наблюдали, как по реке ползут пароходики. Они были одни в Париже, среди смутного, немолчного, далекого и близкого гула, который носился над ними в этом городе, полном жизни, они были здесь в большем уединении, чем на вершине воздушной башни, и на несколько мгновений действительно забыли, что на земле есть еще что-то, кроме них.

      К ней первой вернулось ощущение реальности и сознание, что время идет.

      – Хотите опять встретиться здесь завтра? – спросила она.

      Он подумал несколько секунд и смутился от того, о чем собирался просить:

      – Да… да… разумеется. Но… разве мы никогда не увидимся в другом месте?… Здесь уединенно… однако… всякий может сюда прийти.

      Она колебалась.

      – Вы правы… А кроме того, вы не должны никому показываться еще, по крайней мере, недели две, чтобы все верили, что вы путешествуете. Будет так мило и так таинственно встречаться с вами, в то время как все думают, что вас нет в Париже. Но пока что я не могу вас принимать. Поэтому… я не представляю себе…

      Он почувствовал, что краснеет, но сказал:

      – И я не могу просить вас заехать ко мне. Может быть, есть другая возможность, другое место?

      Как женщина практическая, свободная от ложной стыдливости, она не удивилась и не была возмущена.

      – Да, конечно. Но об этом надо подумать.

      – Я уже подумал…

      – Уже?

      – Да.

      – И что же?

      – Знаете вы улицу Вьё-Шан в Отейле?

      – Нет.

      – Она выходит на улицы Турнмин и Жан-де-Сож.

      – Ну а дальше?

      – На этой улице, или, вернее, в этом переулке, есть сад, а в саду – домик, из которого можно выйти также и на те две улицы, которые я назвал.

      – Ну а дальше?

      – Этот домик ждет вас.

      Она задумалась, потом все так же непринужденно задала два-три вопроса, подсказанных ей женской осторожностью. Он дал разъяснения, по-видимому, удовлетворившие ее, потому что она сказала, вставая:

      – Хорошо, завтра приду.

      – В котором часу?

      – В три.

      – Я буду ждать вас за калиткой. Дом номер семь. Не забудьте. Но когда пойдете мимо, постучите.

      – Хорошо. До свидания, мой друг. До завтра!

      – До завтра. До свидания. Благодарю! Я боготворю вас!

      Они стояли рядом.

      – Не провожайте