Да, нет, возможно. Аиша Саид

Мы так часто тут бываем, что стучать уже не имеет смысла.

      – А вот и бублички, – слышу я голос Ханны, помощницы координатора площадки. Она говорит о нас, не о закусках. В Атланте есть сеть магазинов, торгующих бейглами и бубликами, называется «У Голдберга». А у нас фамилия Голдберг, и люди иногда… н-да. Но Ханна классная, поэтому я не возражаю. Она учится на младших курсах в колледже в Атланте и подает большие надежды, но этим летом будет жить у мамы, в пригороде, поближе к штаб-квартире избирательной кампании.

      Она поднимает на нас глаза от стола, заваленного стопками опросников для устной агитации, Гейб еще называет их «обходными листами».

      – Это для ребят, которые сегодня на обзвонах? Вы лучшие добытчики!

      – В основном это моя заслуга, – сообщает Софи, передавая Ханне пакеты. – Я капитан команды добытчиков.

      Ханна забирает у нее сумки и идет через комнату, но на этих словах оборачивается, смотрит на нас через плечо и смеется.

      – Ага, хотя это я вел машину, вез тележку, нес воду…

      – Но идея-то моя была. – Софи пихает меня локтем и широко улыбается.

      – Да нас ведь мама заставила! Буквально!

      – Ладно-ладно, зато я точно не роняла фрукты со стенда, так что…

      Ханна возвращается и снова занимает место у стола.

      – Вы ведь завтра придете, да?

      – О, не сомневайся, – отвечает Софи. – Конечно, придем.

      Мама никогда не разрешает нам пропускать мероприятия, которые проводит штаб Россума в рамках предвыборной кампании. Вот везение, да? Они всегда проходят одинаково: кругом тебя снуют люди с пластиковыми стаканчиками в руках и слишком уж запросто заглядывают тебе в глаза. Я забываю имена сразу же, стоит мне их услышать. А потом приезжает сам Россум, и все начинают вести себя чересчур бойко. Они смеются громче, поворачиваются к нему, подходят ближе и просят сделать совместное селфи. Россум, кажется, всегда немного озадачен этим. Но не в плохом смысле. У него всегда такое выражение на лице, словно он спрашивает: «Вы это точно обо мне?» Он впервые баллотируется на выборах, потому, видимо, и не привык к такому вниманию.

      Россум здорово отличается тем, как умеет подать себя. Его предвыборные обещания тоже отличные: он очень современный и то и дело говорит, что пора поднять прожиточный минимум. Но главное – то, как он говорит. Ему ничего не стоит заставить тебя смеяться, или почувствовать, как по спине бегут мурашки, или осознать, как ты важен и нужен. Я часто думаю о людях, которым удалось словами изменить мир. Патрик Генри[1], Соджорнер Трут[2], Джон Фицджеральд Кеннеди[3], Мартин Лютер Кинг[4]. Да, знаю, Россум просто еще один кандидат на должность в сенате штата. Но он умеет превратить все это в важное событие. Эта предвыборная гонка – когда он говорит о ней, она кажется ключевой точкой в истории штата Джорджия. Тебе начинает казаться, будто ты свидетель исторических перемен.

      Я вот не могу даже представить, чтобы мне удалось такое.

      Завтра

1

Патрик Генри – американский юрист и политический деятель, которого прославила речь на вирджинском совете, когда он сказал: «Дайте мне свободу или смерть!» – Здесь и далее, если не указано иначе, прим. перев.

2

Соджорнер Трут – американская феминистка, известная речью «Разве я не женщина?».

3

Джон Фицджеральд Кеннеди – 35-й президент США, известный своей речью «Я – берлинец».

4

Мартин Лютер Кинг – американский общественный деятель, известный речью «У меня есть мечта».