Элирм VI. Владимир Посмыгаев

приняла единственно верное решение. Генри сделал свой выбор в пользу того, что считает правильным. А Ада просто-напросто немного запуталась. Что до меня, то я всегда был и остаюсь на твоей стороне.

      – Запуталась… – повторил Доусон. – Её замешательство сводит меня с ума.

      – Не так страшно потерять человека, как из-за человека потерять себя, – Окрус задумчиво поднял глаза к звездному небу. – Не стоит искать счастье в других. Ведь оно не в них, а в свободе быть собой и на своем месте.

      – Ада моя. Была, есть и будет.

      – Не хочу тебя расстраивать, но Ада перестала быть твоей в тот самый день, как обрела самосознание.

      – Нет, – Файр покачал головой. – Так быть не должно.

      Стихиалий улыбнулся.

      – Знаешь, когда-то я тоже был молодым. И даже помню свою первую любовь. Тогда я совершил все мыслимые и немыслимые ошибки. Писал по сотне сообщений, то обзывая её, то уговаривая вернуться. Стоял с букетом роз у дверей подъезда. Говорил, что обязательно изменюсь и всё исправлю.

      – Писал по сотне сообщений? – удивился профессор. – Твой мир был технически развит?

      – Он не сильно отличался от вашего. Но это не важно. Это было давно. Тысячи лет назад. Важно то, что именно тогда я усвоил для себя ценный урок. Поэтому послушай мудрого совета. Дай ей свободу и время на то, чтобы в себе разобраться. И тогда она снова к тебе потянется. А будешь давить, принуждать, ставить ультиматумы и выяснять отношения – Ада отдалится от тебя еще сильнее.

      – Это всё из-за него. Из-за того парня. Я чувствую. Между ними что-то было. Её словно тянет к нему.

      – Эо – стихиалий. Её полная противоположность. А противоположности, как ты знаешь, притягиваются. Вопрос лишь в том, надолго ли?

      – Он её касался. И даже хуже. Я уверен в этом. И если это так, то я убью его.

      – Нет, не убьёшь. Он мой брат. Единственный родной человек на всем Эль-Лире. А быть может, и во всей Вселенной. Поэтому прости, мой дорогой Эдвард, но подобного исхода я допустить не могу.

      – Он словно яд. Вторгается и отравляет мою жизнь. Рушит её ко всем чертям.

      Окрус соскользнул с парапета и принялся прохаживаться вокруг террасы, ступая по воздуху.

      – Но и ты не без греха.

      – О чем ты говоришь?

      – О твоей жене.

      Ученый помрачнел. Намеренно или нет, но стихиалий сковырнул его самую болезненную рану, что по-прежнему отзывалась в груди Файра муками совести.

      – Я тебя не осуждаю. Лишь констатирую факт.

      – Я уговаривал Элли забыть обиды и отправиться вместе с нами. Она могла начать новую жизнь. Помолодеть. Найти кого-то… более достойного. Но вместо этого она предпочла встретить конец там, на Земле, – ученый вновь прошелся кулаками по стене, вдребезги ломая едва зажившие кости. – Я умер для неё в тот самый день, когда она узнала… Старый извращенец, совративший собственную «дочь». Мужчина, что променял сорок лет брака на сверхинтеллектуальную куклу.

      – Что поделать? На любовь закона нет.

      – Я – плохой человек, Окрус. Плохой. И получаю ровно то, что заслуживаю.

      – Ты