Русский пасодобль. Алеся Кузнецова

а копейки. Правильно говорить: стоит какие-то копейки.

      – Какая разница, это же одно и то же. Мама мия, какой сложный язык! Как только я его смогла выучить?!

      – Давай вернемся к аукциону. Ты незаметно вошла и села в зале, когда уже шел аукцион. Чиновник озвучил описание лота и невысокую цену…

      – Да, парень сбоку немного повысил цену, мужчина с первого ряда, прямо передо мной одобрительно кивнул и назвал еще выше. В этот момент я назвала сразу десять миллионов.

      – Хорошо. А теперь постарайся очень внимательно вспомнить все, что произошло дальше.

      – Я была взволнована и помню нечетко. Мужчина с первого ряда резко встал и обернулся ко мне. Его лицо оказалось так близко к моему, что, кажется, я почувствовала его дыхание. У него красивое лицо. Он был удивлен. Очень. Может даже растерян.

      – Что он сказал?

      – Ничего, он так и стоял словно истукан, глядя на меня. Мне стало не по себе от такого пронзительного взгляда. А когда чиновник произнес, что усадьба продана нашей «Терре», он развернулся и быстро вышел из зала. Все было честно. Если он хотел усадьбу, мог повышать ставки.

      – Нужно пробить, кто был этот покупатель.

      – Я знаю кто это был. Авакумов.

      – Авакумов?! Эстер, ты шутишь? Зачем Авакумову твоя разрушенная усадьба?

      – Он был там. Просто я тогда не знала, что это он.

      – А когда ты узнала?

      – Как раз перед открытием торгового центра. Я рассказывала Лере про аукцион и решила угостить ее кофе, но забыла добавить сахар. В ту минуту раздался звонок от тебя, и Лера просто отдала мне телефон, чтобы я тебе ответила, а сама пошла за сахаром к бару. Но я не могла разобраться в ее мобильнике, начала что-то нажимать и вместо того, чтобы ответить, загрузила гугл. Вот балда, да?

      – Так уже не говорят. Но Авакумов здесь при чем?

      – А при том, что в гугле на весь экран была фотография человека с аукциона и я потребовала у Леры ответа, что этот человек делает в ее телефоне. Оказывается, она искала о нем информацию.

      – Лера не говорила зачем?

      – Помнишь сорванную пресс-конференцию накануне открытия? Когда какая-то сумасшедшая кричала про засилье иностранцев в Москве и обвиняла, что я делаю грязный бизнес на детях. Я до сих пор не понимаю, как такая мысль могла прийти кому-то в голову? Это же всего лишь детские центры, удобные, комфортные, где мамы могут легко припарковаться, проехать со своими колясками и купить все необходимое, где куча детских студий, творческих мастерских и кафе. Ну как можно было придумать такую чушь?!

      – Я помню ее. Но там не подкопаешься, я все пробила.

      – Что ты сделала?! – напряглась Эстер.

      – Узнала, я всего лишь все узнала, не волнуйся. Она реально стоит на учете в психдиспансере. Нездоровая женщина, что с нее возьмешь. И вроде разобрались, но осадок остался и информационный шлейф получился не очень. Пришлось повозиться, и ты тогда поехала первая к Лере в «Азалию», где мы договорились поужинать.

      – Именно так. Лера сказала, он там тоже был и глаз с меня не сводил.

      – Авакумов