Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг.. С. В. Волков

Невского показался броневик.

      – Броневик идет!.. – раздалось несколько возгласов доклада с места.

      – Вижу, – отвечал я. – Это, наверное, наш. У Зимнего дворца, когда мы уходили, я видел, как появились две матицы. Очевидно, одну из них и посылают нам на поддержку!

      – Никак нет; это броневик восставших – это я хорошо знаю. Я видел сегодня брата из броневого дивизиона. И он говорил, что часть дивизиона объявила нейтралитет, а часть перешла на сторону восставших, – сообщил неприятную новость один из юнкеров.

      В этот момент подбежал юнкер связи от взвода, отошедшего к углу Невского и Морской, и доложил о том, что приближающийся броневик пришел со стороны Невского и что военный комиссар требует спокойствия.

      – Внимание! – крикнул я юнкерам, выслушав доклад. – Если я выстрелю, открыть по нему огонь. Без этого же моего сигнала Боже сохрани стрелять! Возможно еще, что это наш!

      Броневик приближался.

      «Если откроет огонь сейчас, то подрежет колени. Значит, пускай юнкера стоят, – работала напряженная мысль. – Чего он едва тащится? Нет, это не наш! Наш был бы с офицером, а офицер не позволил бы продолжать напряжение в наших рядах и дал бы о себе знать. Да, да… нет сомнения – это восставшие. Черт! Что он хочет? Неужели откроет огонь по верхней части туловища! Ох, успею ли положить юнкеров? О, мука какая! Стрелять в него нет смысла – не прошибешь! Снять юнкеров и увести от бессмысленного расстрела», – мелькнуло раздумье.

      «Что ты? Обалдел? Бежать будешь? Стыдись! Но как он медленно ползет! Сволочь, издевается! Ладно, издевайся, а я покурю, но остановись и выйди кто только из машины – застрелю», – затягиваясь папироской, давал я себе обещание.

      Броневик приблизился. Глазки были открыты, оттуда велось наблюдение.

      «Ладно, смотри, не смотри, а с места не сойдем!» – с трудом удерживаясь от желания вести наблюдение за дулом пулемета, твердо говорил я себе, попыхивая папиросой.

      Но вот броневик поравнялся с воротами телефонной станции и остановился. Через секунду из ворот выскочил прапорщик и, подойдя к машине, о чем-то переговорил в боковой глазок с находящимися внутри машины. Переговоры продолжались не долее минуты. Кончив говорить, прапорщик исчез, а машина, вздрогнув, снова тихо поползла вперед… к нам.

      «Пройдет мимо нас, повернется – и тогда…» – начали было наслаиваться в голове комбинации возможных действий бронемашины, как ее новая остановка оборвала их. «Ну, начнется, – решил я. – В живот или в голову?» – вырос вопрос, и я взглянул на дуло пулемета. Оно было накрыто чехлом.

      – Сволочи! – выругался я. – Насмехаетесь вы, что ли? – И я было шагнул к машине с желанием выяснить, что же, наконец, они собою представляют, как скрип передовых рычагов и начавшийся ход машины назад с заворотом зада корпуса в ворота станции остановил меня.

      Вот открылись ворота, и машина медленно вошла под арку. «Почему они медлят? Хорошо медлят! – сейчас же ответил я себе. – Заняли уже станцию своим караулом. Прислали на помощь броневик