Последний рейс. Столкновение в проливе Актив-Пасс. Виктор Конецкий

немедленно сюда врача!» – закричал мужчина и взял ребенка на руки. Хамманд пробрался в автомобиль. Анна была прижата деформированной крышей к рулевому колесу автомобиля, все ее тело было залито кровью, она дышала редко с бульканьем и хрипом. С помощью другого мужчины он вытащил Анну из машины, из ее груди с каждым вздохом на него выливалась струя крови, Анна была без сознания. Она умирала.

8

      Теперь визит на «Королеву Виктории» для Хаустова стал абсолютно неизбежен. И он решился покинуть мостик своего судна, оставив за себя старпома.

      На полубак поднялся по левому трапу. До крыла мостика «Королевы Виктории» отсюда было метров пять. На крыле мостика «Виктории» стоял сутулый старик в морской форменной одежде с нашивками старшего штурмана, который производил впечатление человека, тяжко придавленного горем.

      Ниже крыла мостика видна была часть носовой палубы парома. Там бродили пассажиры в оранжевых спасательных нагрудниках. Некоторые смотрели в щель между бортом парома и «Сергеем Есениным». Было отстраненно-тихо. Только поскрипывал трущийся металл и всплескивала вода в остроугольном треугольнике, образованном носом теплохода и бортом парома.

      – Я капитан! – четко сказал капитан старику. – Мне доложили, что погиб ребенок. Возможно ли еще обнаружение погибших, и чем мы можем помочь вам?

      – Бога ради, пожалуйста, тише! – сказал старик и приложил палец к губам. – Говорите только по-русски. Мы опасаемся паники среди пассажиров. Кроме ребенка, есть двое тяжелораненых, мы отправили их на катере береговой охраны. Видели катер на воздушной подушке?

      – Да, – сказал капитан. Его, конечно, удивила русская речь, раздавшаяся с мостика канадского парома.

      – Есть еще несколько человек, легко порезанных стеклами.

      – Может ли паром затонуть?

      – Нет, у нас не повреждена понтонная часть. У нашего судна, как у подводной лодки, есть жесткий и мягкий корпуса. Ваш форштевень остановился возле жесткого. Затоплены только фекальный танк и фекальная цистерна… Во всяком случае, я сейчас так думаю. Больше всего я опасаюсь возникновения пожара.

      – С кем я говорю?

      – Старший помощник капитана Киронн.

      – Благодарю вас, – сказал капитан и вернулся к себе на мостик.

      На капитанский мостик «Королевы Виктории» поднялся лоцман Вильсон. После трудной ночной проводки он возвращался домой на пароме и из окон кормового кафетерия наблюдал за сближением судов.

      Капитан Поллок, бледный, держась за ручки бездействующего телеграфа, вскинул на него глаза и воскликнул:

      – Благодарю вас! Дьявол побери все это. Но, думаю, теперь мы наконец получим шестой и шестнадцатый канал.

      Позднее в суде капитан откажется от этих слов, как откажется он и от многого другого, в том числе от собственной фотографии, где был снят с капитаном русского судна, когда тот пришел к нему на полубак, чтобы лично поговорить с капитаном парома.