Дорога смерти. Илья Бушмин

Рябцева.

      – Ты тогда, три года назад, тоже так говорил…

      – Сейчас другое, блин, – рассердился Рябцев. – Эти три года я торчал в подвале, и все, с кем я контактировал – бумаги архива за 70-е и 80-е года. Есть разница, нет?

      – Володь, чего орешь сразу?

      – Я не ору. – Рябцев покряхтел, успокаиваясь. Отправил в рот полную ложку картошки. – Лопатин обещал. Сам шеф УВД меня к себе вызывал. И он мне так и сказал: если все пройдет нормально, подумаем. Это его слова, понимаешь?

      Вику беспокоило, как оказалось, совсем другое.

      – Ты только сильно губы не раскатывай. Ну, я тебя прошу. Потому что если ничего не получится и тебя потом опять пошлют старые бумажки сканировать… Я не хочу, чтобы ты запил снова. Володь, я второй раз не выдержу.

      Лицо Рябцева налилось кровью.

      – Не выдержишь? В смысле, в койку к своему Вадиму опять прыгнешь, когда жареным запахнет? И в здравии, и в горе, да, б… дь, «жена»?

      Вику словно ударили. Она опустила глаза и не проронила в ответ ни слова. Рябцев успел заметить, как задрожал ее подбородок. И это вывело его из себя еще больше.

      – Твою мать, а!

      Рябцев швырнул вилку на стол и вылетел из комнаты. При этом он действовал так демонстративно, что налетел плечом на дверной косяк. Плечо заныло от тупой боли, что выбесило Рябцева еще больше. Он вышел на балкон, хлопнув дверью, и принялся сооружать самокрутку.

      Это случилось полтора года назад. Рябцев окончательно смирился с новыми условиями существования. Позади был даже период бросания курить, когда от нервов он порой готов был лезть на стенку. В этот момент его ждал удар с той стороны, откуда опер ждал его меньше всего. Из дома. В тот день начальник архива отмечала день рождения. В честь этого не ахти какого события на чаепитие с тортиком пригласили даже Рябцева, которого в архиве считали белой вороной сверху и откровенно его чурались. После импровизированного банкета с пошлыми речами и непременной открыткой большинство сотрудников отпустили пораньше – кроме дежурного специалиста.

      Вика, менеджер в одной из инвестиционных фирм, натыканных в новой высотке на Каширке в центре Домодедово, часто возвращалась домой пораньше, и ее присутствие Рябцева не удивила. Сама Вика плескалась в душе. А затем было одно из тех самых совпадений, которые иногда случаются. Если бы на сотовый Вики не позвонила ее мать, Рябцев не взял бы трубку в руки. Если бы не взял – не увидел бы СМС от Вадима с содержанием, от которого Рябцева словно локомотив переехал: «Мне было супер. Целую. Завтра у меня». И трогательный смайлик в конце…

      Рябцев был растоптан. В тот день он выпалил растерянной и паникующей Вике все, что о ней думает, и хлопнул дверью. Ночевал у приятеля, с которым нажрался до беспамятства. Утром нашел в себе силы позвонить на работу и сказаться больным, после чего нажрался снова. И на следующий день, только теперь ночевал у Головина из отдела угонов, который, к счастью, как раз был в отпуске. Все это время Вика пыталась дозвониться до него, но он не брал трубку. Она