Кистепёрые. Юрий Никитин

занял даже не весь подвал, а меньше половины, в остальной части мы разместили то, что называют периферией. Точнее, нам разместили, а мы только хлебалами щёлкали да старались всё запомнить, чтобы в инструкции потом не заглядывать, мы не немцы.

      Шефство без побоев и принуждения сразу же ухватил Грандэ, заядлый железнячник. Остальные хоть и понимают, что такое квантовый комп, предпочитают выращивать дерево программы, чистое искусство двадцать первого века, а железом пусть занимаются илоты.

      У Грандэ на лице счастье рабовладельца, который в толпе дёшево купленных невольниц обнаружил Клеопатру.

      – Как назовём?

      Взоры обратились ко мне, я подумал, сказал неспешно:

      – «Алкома». Помню, в детстве читал о ней, было что-то особенное…

      Все переглянулись, Минчин спросил робко:

      – А может, голосованием?

      – У нас современное правление, – напомнил я. – Полная автократия, а демократия в растоптанном нашими кирзовыми сапогами прошлом, как не оправдавшая надежд. Никаких референдумов и болтовни, только работа!

      Любознательный Лысенко поинтересовался:

      – А что такое «Алкома»?

      Я двинул плечами.

      – Уже и не помню, мал был. Знаю только, что «ма» – это машина. «Ал», наверное, от «алгоритм». Слова «компьютер» тогда не знали, на слуху были ЭВМ, то есть электронно-вычислительная машина, если вам всё на пальцах. Хотя, если покопаться, можно найти, почему так назвали…

      Нетерпеливый Невдалый прервал:

      – «Алкома» так «Алкома». Главное, теперь развернёмся, небу станет жарко и земле! Шеф, вы тут языками чешите, вы же начальство, а мы с ребятами пойдём работать! И девочек припашем.

      Я оглядел всех орлиным взором, раз уж начальник.

      – За работу все!.. Часики тикают, долг растёт!

      Лысенко вытянулся, как оловянный солдатик.

      – Понял! Разрешите идти трудиться на благо?

      – Разрешаю, – ответил я милостиво. – На благо фирмы, а мир подождёт.

      Он повернулся через левое плечо и отбыл, чеканя шаг.

      Домик нашей фирмы чуть ли не в центре Москвы, хоть и не в пределах Бульварного кольца, но все же у самого края Садового. Мне удалось снять в нём комнату за гроши в период разрухи и безнадёги, но в стране наладилось, район перестроили, окультурили, теперь практически элитный, даже туристы по нему иногда ходят, хотя смотреть особо нечего.

      Потому даже при повальном увлечении удалёнкой часть сотрудников всё же появляется часто: рядом уютная кафешка, напротив лучшее в районе мороженое, а слева театральное училище, откуда мимо трижды в день проходят длинноногие красотки: на занятия, на обед и домой.

      Деловые встречи тоже удобно проводить в моём кабинете, а кофейный аппарат работает не хуже, чем в соседнем кафе.

      Сегодня позвонил Мацанюк, сообщил не терпящим возражения тоном, что через десять минут заедет по дороге, я остался ждать с колотящимся сердцем. Мацанюк старый баймер, в прошлом неистовый и достаточно сумасшедший,