Сны перестройки: Августовский путч 1991 г.. Владимир Земша

плечами, улыбнулась и обвила его за шею, притянув к себе для полного страсти поцелуя…

      Тускло светили уличные фонари, вокруг которых роились насекомые. Молодым людям казалось, что всё мироздание в эту минуту вращалось только вокруг них двоих. Влад потянул Сонечку за руку, увлекая под густую сень деревьев. Теплый ночной ветерок всколыхнул её ситцевое платьице… А жадная до ласк рука курсанта ловко скользнула вниз, с трепетом, едва погрузив пальцы в персиковую мякоть…

      ***

      И, в грёзы дальше погружаясь

      Твоих волос волну любя.

      Я их дыханьем наслаждаюсь.

      И воспеваю я тебя!..

      Заката алости блистают.

      Манят любовный лунный свет.

      И с таин пелена спадает…

      И проклинаю я рассвет!..

(В. Земша)

      Смеркалось. На БМП установили приборы ночного видения.

      (Что за дрянь! Разве можно в них что-то разглядеть! Все советские ночные приборы имели дохлые аккумуляторы, зарядка их занимала уйму времени и сил. Половина барахлила. Они засвечивались от яркого света, были очень грубы и деликатны одновременно.)

      – По машинам! – прозвучала команда. Очередная группа курсантов бросилась к БМП. Бежали, мандражируя внутри от волнения. Тяжело бухая валенками по глубоким сугробам.

      У Тимофеева обледенелые пальцы ног больно впивались в носок валенка на два размера меньше. (Фак вещевую службу!) Вдобавок снег забивался внутрь сквозь дырку под пяткой, прикрытой наспех сложенным в несколько раз листом бумаги из старых конспектов по ППР. Схватившись бесчувственными полуобмороженными, в обледенелых коричневых армейских перчатках пальцами за звенящую стужей броню. (Если схватить за неё голой рукой, та может крепко прихватиться морозом к коже.) Тимофеев влез в отсек механика-водителя, задвинул люк. Начал в темноте на ощупь дрожащими бесчувственными пальцами вверх-вниз переключать тумблера, запускать бензонасос, маслонасос, и т. д. это тебе не Жигуль, где провернул ключ и – порядок!