Живые люди. Анна Родионова

Сталинской конституции. Конечно, на самом деле это Тамаре по секрету сказала секретарь Зоя. Такая хорошенькая до одури второгодница, которая бесконечно брала академку под видом различных заболеваний. Когда она всем надоела, ей зачли все хвосты, вручили диплом и попросили никогда больше не появляться на факультете. На это она тут же устроилась секретарем в деканат и проявила недюжинный партийный нюх.

      – Ужас, – невнятно нашептывала она куда-то за шкирку Роговой, – ужас, кошмар, всех выгонят и меня в первую очередь…

      Когда Тамара влетела в комнату комитета комсомола, Артур стоял на плечах могучего Никиты, изображая памятник с протянутой рукой, очень похожий на артиста Щукина из фильма «Ленин в Октябре».

      Берта, Ирина и Леша хохотали. Артур был растерян и горд, он не знал за собой таких талантов. Наполеон был хором отставлен и, к ужасу Артура, заменен более близким историческим персонажем. Лариса мрачно сидела в углу, ей совсем не нравилась эта компания. И текст Леши, который она держала в руках, тоже.

      – Прекратить, – гаркнула Рогова, – немедленно.

      Артур пошатнулся, но устоял.

      Берта возмутилась:

      – Вы нам мешаете!

      Ирина сказала жестко:

      – Выйдите за дверь.

      Еле переведя дыхание, Тамара с трудом проговорила:

      – Вы что… вы с ума сошли… Да вы знаете… Там такое про вас говорят…

      Леша подошел к ней и ласково погладил по голове:

      – Успокойся, дорогая! Лучше помоги нам.

      – В чем? – вылупила глаза Рогова. – В антисоветских настроениях?

      – Где ты их видишь, – спросил Леша, оглянулся и даже посмотрел под стол, – где?

      – Прекрати фиглярничать, – крикнула Рогова, бросилась к Ларисе и вырвала из ее рук текст.

      Артур неловко слез с плеч Никиты и надел очки. Ребята притихли. Тревога была ненадуманная. Явно кто-то стукнул, но кто? Тамара судорожно листала страницы.

      – Ну что, наш цензор, – нежно спросил Леша, – нашла крамолу?

      – Пока нет. Но придраться можно.

      – К чему? – завопили все, кроме Ларисы.

      – Ну хотя бы к Артуру. Кого он изображал?

      – Ефрем Тимофеевича.

      – Кого?

      – Физрука. А ты думала кого? – простодушно спросил Леша.

      Тамара опустилась на стул в изнеможении. Все смотрели на нее с большим вниманием.

      – Ребята, не надо никого изображать, пожалуйста… Люди всегда обижаются. Он одинокий, лысый, несчастный, а вы его каким-то гигантом. С протянутой рукой…

      – Это физрук нас на старт призывает, – быстро кинул Никита, сам гигант.

      – Непохож.

      – Похож, похож… Ему понравится.

      – Нет, не понравится. Ребята, я вас прошу.

      Берта зыркнула на Лешу и хмыкнула:

      – И нечего было врываться. У нас нет времени на ваши эмоции. Завтра День конституции.

      Она красовалась перед Лешей и явно ему нравилась. Лариса уже заметила. Ира, напротив, подошла к Никите. Они