Блёстки повсюду. Иветта Кларк

рассказывать мне про семейство лис, которое недавно поселилось под сараем у них в саду. Джесс любит всех животных и хочет, когда вырастет, стать ветеринаром или ведущим телепередач о дикой природе – а может быть, и тем и другим, если у неё будет время. Она пытается выманить лис из-под сарая разной едой, похищенной с кухни.

      – Сегодня утром я оставила им сэндвич, – говорит она. – Они не съели яблочные дольки, которые я принесла им вчера, поэтому я нарезала сэндвич с сыром на такие кусочки, чтобы лисы могли их взять. Это был цельнозерновой хлеб, потому что моя мама не покупает белую выпечку. Надеюсь, лисы будут не против. Я лично предпочитаю белый хлеб. Лисы, наверное, тоже.

      – Можешь попробовать кошачьи лакомства, – предлагаю я, благодарная за тему для разговора. – Я могу завтра принести те, которые даю Клео, если лисам не понравятся сэндвичи. Или я могу попросить у миссис Эллисон немного корма, которым она кормит Сэра Ланселота.

      – Потрясающая идея! Почему я об этом не подумала? Я позвоню тебе, когда приду домой, и расскажу, съели ли они сэндвичи.

      – А откуда ты узнаешь, съели их лисы, птицы или кто-нибудь ещё?

      – Птицы не едят сэндвичи с сыром, Китти, – уверенно заявляет Джесс, так что на этом мы прекращаем обсуждение.

      Хотя в школе мне есть на что отвлечься – гораздо больше, чем дома, – однако я не перестаю думать о маме. Я знаю, что ей понравилась бы книга, которую мы начали читать на уроке английского, – «Тайный сад». Наверняка мама читала её, когда была школьницей; надо будет спросить об этом у бабушки. Мама могла бы помочь мне с домашним заданием по французскому языку – написать разговор в кафе. Пока что я не продвинулась дальше фразы «Je voudrais un croissant». Кто теперь будет помогать мне с французским и английским? Мои родители делили обязанности по помощи с домашней работой, если эта помощь требовалась мне или Имоджен. Мама всегда говорила, что она занимается словами, а цифрами занимается папа.

      На уроке рисования мы завершаем наброски саркофага, который сделали две недели назад во время школьной экскурсии в Британский музей. Миссис Керр, учительница рисования, выглядит удручённой, когда перехватывает мой взгляд после того, как она велела продолжать классу работу над изображениями мумий. Я отвечаю ей сочувственной улыбкой, чтобы дать понять, что не вижу в этом ничего такого. Стараясь показать миссис Керр, что я в полном порядке, я иду через весь класс, чтобы заточить карандаши. И на меня обрушивается воспоминание о маме и её автоматической точилке для карандашей. Папа посмеивался над мамой за то, что она купила эту точилку, но она ей нравилась. Я привыкла сидеть рядом с мамой за кухонным столом, подавая ей один карандаш за другим, а она вставляла их в точилку и нажимала клавишу. Точилка жужжала, а потом тихим щелчком извещала о том, что карандаш готов. Мама доставала его и с удовлетворением смотрела на его безупречно острый кончик. Моей задачей было вытряхивать витые опилки после того, как резервуар мусора наполнялся. Мама сказала, что из них получился бы идеальный наполнитель