Midnight Masquerade: The Sinister Impostor That Lurks in the Dark. Лиза Гауст

о спине пробежала дрожь. В ужасе Тимми набрался смелости и открыл дверь, но его встретила ужасная фигура, стоящая в тени. Его скелетные пальцы потянулись к нему, костлявое тело скрипело при каждом движении. Холодные, мертвые глаза фигуры смотрели на Тимми, наполненные голодом, который пробрал его до глубины души.

      Голос, наполненный жуткой смесью знакомства и угрозы, имитировал нежный тон его матери, призывая его открыть дверь. Сердце Тимми колотилось в груди, когда он медленно приближался к нему. Его рука дрожала, когда он потянулся к дверной ручке, чувствуя, как по руке пробежало ледяное покалывание. Он глубоко вздохнул и открыл дверь, только чтобы обнаружить, что лицо его матери ужасающе исказилось. Черты ее лица исказились до гротескных пропорций, глаза ввалились и ввалились. Вместо тепла и любви, ее голос звучал зловеще, когда она говорила. Комната вокруг него, казалось, потемнела, стены сомкнулись, словно живые злыми намерениями. Тимми чувствовал холод невидимого присутствия, призрачную силу, от которой ледяные усики ползли по его позвоночнику. Пока он стоял, застыв от страха, воздух стал густым и тяжёлым, как будто сама атмосфера душила его.

      Ее когда-то теплые и любящие глаза были пусты, сменившись темными, пустыми впадинами. Ее бледная кожа, казалось, обвисла с лица, открывая проблески костей и разлагающейся плоти. Гнилостный запах пропитал воздух, заставив Тимми поперхнуться и отшатнуться в ужасе. Искаженная фигура двигалась и дергалась, искажая тело под неестественными углами, как будто ее кости были сломаны и искривлены. Голос, исходивший изо рта гротескной фигуры, представлял собой запоминающуюся смесь хриплого шепота и зловещего смеха. Разум Тимми пошатнулся, он был не в состоянии осознать кошмарное зрелище, представшее перед ним. Внезапным, нервирующим движением существо бросилось к нему, его удлиненные конечности протянулись, словно щупальца тьмы. Тимми закричал, но звук поглотила удушающая тишина комнаты. Когда волна тьмы окутала его, он понял, что оказался в ловушке, в ловушке своего худшего кошмара, из которого, казалось, не было выхода.