Цирковой поезд. Амита Парих

белую тушь на ресницы.

      – А я закончила домашнюю работу. – Она сняла кресло с тормозов и, поездив взад-вперед, остановилась у стола Йохана, коснувшись ножек кончиками носков.

      – И поэтому ты решила прийти сюда, чтобы раздражать меня? – Йохан картинно подмигнул ей, прежде чем начать наносить тушь на другой глаз.

      – Я не знала, что ты тут будешь, – ответила она. Возникло желание уехать, но она подавила его.

      – А что твой папа?

      Лена пожала плечами:

      – Он бы велел сидеть в комнате. – Она нахмурилась, всеми силами пытаясь пошевелить своими худыми ногами.

      – Должно быть отвратно, – продолжил Йохан и громко вздохнул. – Отвратно сидеть здесь целый день без возможности идти куда хочешь.

      Лена сжала губы. Темперамент Йохана был под стать любому цирковому артисту.

      – Не все так плохо.

      Йохан окунул кисточку в коробочку с блестками и румянами и принялся раскрашивать щеки.

      – Может и так. И ты ни разу не мечтала что-то поменять? Чтобы стать другой. Чтобы наконец найти друзей, кроме старого английского доктора и гувернантки, засидевшейся в девках.

      – Клара не засиделась! – прокричала Лена. Хотя в сказанном и была доля истины, она никогда бы не призналась в этом. Йохан сплетничал с таким усердием, будто это была его работа, а она не хотела, чтобы кто-нибудь, а в особенности папа, думал, будто она несчастна или неблагодарна за их труды.

      Она оттолкнулась от стола так сильно, как только могла. Ее кресло перевернулась, а она упала, врезавшись в ящик.

      – Лена! – взревел Йохан, подскакивая с места. – И почему ты не можешь просто тихо посидеть?

      Лена уже была готова выпалить, что в жизни не слышала никого громче Йохана, но сдержалась и сказала:

      – Я и не думала, что так выйдет.

      – Иногда мне тебя так жаль! – Йохан крошечной щеточкой убрал комки туши с ресниц.

      Лена почувствовала себя неловко, когда он поднимал и усаживал ее на кресло. Не было вещи, которую она ненавидела больше, чем жалость к себе и ощущение, что в глазах остальных ее жизнь чуть менее ценна из-за физической неполноценности.

      – А почему ты красишься? – спросила она, меняя тему. Йохан презрительно глянул на нее:

      – Все здесь красятся. Это же цирк.

      – Только девушки и леди делают это не во время шоу. – Лена наблюдала, как он подводил золотым свои скулы так, чтобы они словно светились. – Ну же, Йохан, скажи мне!

      – Боже мой, Лена! Я крашусь, потому что мне это нравится! – сердито выдал Йохан. – Потому что я могу. Потому что хочу, – ответил он и замолк, чтобы глянуть на себя в зеркало. Довольный отражением, он встал из-за столика. – Знаешь, сам факт, что кто-то говорит тебе делать определенные вещи, не обязывает тебя к этому. – Он одернул полы своей переливающейся на свету робы. – Запомни: мечта Золушки однажды попасть на бал воплотилась.

* * *

      – А что случилось после падения империи?

      Примерно месяц спустя Лена сидела в библиотеке