Белая как снег. Самюэль Бьорк

и не нашли?

      – Насколько я знаю, нет. Но…

      Она немного замялась.

      – Что?

      – Да нет…

      Во взгляде сомнение. Словно она не знала, стоит ли говорить, что думает.

      – Вы ведь… я же не знаю. Вы в курсе про отца Рубена… или нет?

      – О чем вы?

      – Что он?..

      Договорить она не успела. Открылась дверь, и зашла директор в своих белых очках.

      – Прошу прощения, что прерываю вас, но Рагнару пришлось уйти домой, как думаете, сможете взять класс «C»? Они уже десять минут сидят там одни, никого другого я не нашла.

      Извиняющаяся улыбка.

      – Конечно, – ответила Симонсен. – Какой у них предмет?

      – Религия, но на ваше усмотрение.

      Еще один извиняющийся взгляд, и директор вышла.

      – Прошу прощения, – сказала Силье, поднимаясь.

      – Все в порядке, – кивнул Риис, доставая визитку из кармана. – Сможете перезвонить мне позже? Вечером? Или когда вам будет удобно…

      – Обязательно перезвоню, конечно.

      Он вернулся на парковку и бросил взгляд на приспущенный флаг. Телефон в кармане несколько раз провибрировал.

      На мгновенье задумавшись, Фредрик наконец нехотя набрал ответ.

      Потому что ты замужем, ясно?

      Завел машину и поехал к кафе «Гриль».

15

      Людвиг Грёнли был одет в ту же одежду, что и вчера, и Миа поняла, почему он, подавив зевок, пустым взглядом смотрел перед собой в маленькой комнатке. Он почти не спал, провел на работе всю ночь. Мие стало немного стыдно, когда до нее дошло, почему так случилось. Людвиг не спал из-за нее. Видимо, Мунк еще вчера вечером, когда она позвонила, понял, что она придет. Что согласится на работу. Устало улыбнувшись, Грёнли провел рукой по тонким волосам и кивнул на папки, которые положил Мие на стол. Заправленный под воротник голубой рубашки красный галстук развязан, ее помятая пола выбилась из-за пояса брюк. На ногах – коричневые тапочки, и Миа мгновенно сделала вывод, что Грёнли не из тех, кто бегает по улицам с оружием – он работал в основном тут, в офисе.

      – Ты, главное, не переживай, – сказал он, опершись телом о край стола.

      – Из-за чего?

      – Если услышишь чьи-нибудь высказывания о том, как быстро тебя приняли на работу. Не все тут такие милые. Зависть, ну ты знаешь, как оно бывает.

      – Вообще-то не знаю, – осторожно произнесла Миа.

      Грёнли засмеялся.

      – Ну конечно же не знаешь. Сколько тебе, я забыл?

      – Двадцать два. Скоро исполнится.

      – О, двадцать два, – сказал Грёнли, снимая очки. – Молодость. Беззаботное время. Никакой ответственности. Наивность. Поиск любви. Вера в то, что мир прекрасен. Что можно что-то изменить. Наслаждайся этим временем, пока можешь.

      – Э-э, спасибо, да, – усмехнувшись, ответила Миа.

      – Хе-хе, – хохотнул Людвиг и надел очки на нос. – Ты меня не слушай. Когда я устаю, начинаю философствовать.

      – Вы всю ночь не спали?

      – Холгер позвонил мне в половине первого. Сказал, что ты выходишь на работу и нужно все подготовить.

      – Ох.

      – Нет-нет, не беспокойся. Мы сами делаем выбор в жизни и должны