Француженки не любят сказки. Лора Флоранд

шоколадка понравилась вам больше всего в предыдущей коробке? – с надеждой прощупал он почву.

      На ее лице вспыхнула улыбка, грустная и счастливая.

      – Мне все понравились.

      Его захлестнула новая волна тревожной радости. Да, подумал он при виде вплотную приблизившегося цунами. Добром это не кончится.

      Он беспомощно опустил голову и уже начинал на себя злиться. Это его изделия. Почему же он нервничает? Почему не смеет предложить их незнакомке? Это же самое лучшее, что есть в его жизни!

      Но раз он не может их ей предложить, зачем же они нужны?

      – А что вот это? – Она указала пальцем на квадрат с неясным узором, чуть более темный, чем ее гранатовый свитер.

      Более неоднозначный шоколад трудно было бы выбрать, честное слово!

      – Это карибский темный шоколад, а внутри карамель с бальзамическим уксусом.

      Ее глаза стали еще более синими, и в них вспыхнул интерес.

      – С бальзамическим… уксусом?

      Он порозовел от смущения и был готов удавиться. Что с ним такое? Ведь это просто его шоколад!

      – Если вы хотите чего-нибудь более традиционного… – Сказать по правде, у него не было ничего традиционного, но, может быть, ее устроит шоколад с лимоном и тимьяном, он более мягкий?.. Позавчера ей понравился на эту же тему эклер. К тому же если она разбирается в шоколаде, то, возможно, привыкла к таким вкусовым сочетаниям. Шоколатье всего мира копируют теперь его изделия, и, хотя у них получается не так хорошо, как у него, некоторые вкусовые сочетания, казавшиеся немыслимыми поначалу, когда он их только что изобрел, постепенно делались нормой. Возможно, подражание – лучшая форма лести, но все это до жути его раздражало. Если все будет идти так и дальше, ему придется перейти на молочный шоколад с ванилью ради сохранения бунтарского духа. Он и свои экстравагантные рецепты придумывал для того, чтобы не прослыть молочно-ванильным субъектом.

      – Нет, я хочу попробовать, – твердо заявила она. – Раз вы сделали такой шоколад, он должен быть интересным.

      Его душа наполнилась вдохновением, и это стало для него еще более пугающим и мощным потрясением, чем прилив страсти. Но все же его пальцы не без колебаний сомкнулись вокруг гранатовой плитки. Вдруг он обманет ее ожидания? В этом-то и загвоздка: создавая новые вкусовые нюансы, ты всегда рискуешь кому-то не угодить и даже кого-то задеть. Впрочем, ему нравилось задевать людей. Так почему же ему внезапно захотелось стать автором традиционного шоколада?

      Он заставил свои пальцы взять гранатовую плитку и положил ее в угол ящика. Блеснула необъятная металлическая поверхность коробки, которую еще предстояло заполнить. Его устрашала ее огромность – как скоро коробка окажется целой?

      Доминик, остановись, хватит, одернул он себя. Держи себя так, будто ты – это ты, то есть человек, который верит в себя даже тогда, когда больше никто в тебя не верит.

      – Может быть, вот это? – Он взял пальцами плитку шоколада с вытисненным на ней контуром