А также их родители. Тинатин Мжаванадзе

как тесто – ну еще бы. Сандро четко знает, что бывает с мамой двоечника.)

      Но его сестра Маквала отличница, и ей тоже абидно, что у нее тупой брат.

      (Сестра слишком прямолинейна – отличница не может быть солидарной даже с родным братом.)

      Но больше всего расстроен брат Пети Хвича.

      (Видимо, у Пети папа был русский, а потом его мама вышла замуж за грузина, и детей из патриотизма назвали такими кошмарными именами.)

      Он очен слабонервный.

      (Ну еще бы, такое имя носить – это кто угодно озвереет.)

      Петя такой двоешник, что его даже собака жалеет.

      (Самый гуманный член «семи» – животное, как водится.)

      Я думаю что он не исправиться.

      С него болшего не выжмешь.

      (Мрак, запустение и декаданс.)

      – Хоть бы у нас была собака, – горестно заметил Сандро в ответ на наши повизгивания. – Она бы меня пожалела!

      Теперь в нашей семье прочно поселился неологизм «молоденец» и фраза «мама расстоена».

      Хорошо все-таки, что я тогда не утонула. Кто, кроме меня, вынес бы этих ужасных детей?!

      Мишка и няня Марина

      – Мама, наш Миша – русский? – простодушно спросил Сандро. Я не нашлась, что ответить. Мы – средняя грузинская семья, пусть не совсем нормальная, но все же в рамках стандарта. У нас дома все говорят на родном языке, а младший – на русском.

      Объяснение этому очень простое – няня у него украинка, то есть попадает в категорию «русскоязычное население». Поэтому Миша первые слова сказал не просто по-русски, а с украинским акцентом.

      – Я бехаю! – кричал он в парке Мзиури, и окрестные бабульки переглядывались в раздумьях: какой национальности этот похожий на китайца ребенок?

      – Я помохаю. – Вырывал он из рук корзину с прищепками, из которых половина не доживала до следующий стирки – он строил из них динозавриков.

      – Почему ваш ребенок говорит по-русски? – в упор спросила меня самая отчаянная бабулька, изведясь от любопытства. – Вы его усыновили?

      Нашла я Марину в парке Мзиури.

      Про Марину

      – Мамочка, ты же приедешь ко мне? – с опаской в сотый раз уточняла я перед родами.

      С опаской – потому что мои родители-пенсионеры презрели цивилизацию, поселились в деревне и никуда не ездят.

      Папа хоть иногда посещает нас в ближайшем городке, а чтобы повидать маму, кровь из носу – надо приехать к ней в поместье. Для нее выезд из дома равнозначен эмиграции – у нее сад, огород, утки, корова и остальной зоопарк, не считая собаку и стадо кошек.

      – Приеду, – вздохнула мама. – А потом как?

      – А потом будет няня, – легкомысленно сообщила я, и тут у мамы чуть не случился удар.

      – Кто-кто?! Няня? Какая такая няня? Чужой человек при моих внуках?

      – Мама, – в сердцах взорвалась я. – Тебе и стиральная машина тоже не нравится!

      – А что там может нравиться?! Эта ваша машина небось рвет все в клочья! А стирать надо бережно, ручками! Еще выдумали какую-то няню, революционеры!

      Прежде чем взвинченная