усLOVEности. Иван Нечипорук

орую ныряют колокольни.

      Стрижам и чайкам под дождём привольно,

      А город празден в этот час лихой.

      Над мостовой шуршащий шум машин

      Плывёт и утопает в хлипких липах.

      И слышен грай крылатых архетипов,

      Их криками намокший сквер прошит.

      Благоухают кущи бузины,

      По тротуарам капли бьют морзянку,

      Пищат синицы, тенькают зарянки,

      Не разбираясь в отзвуках войны.

      Фатальность стала главной из примет,

      Здесь кофе пьют под рокот канонады.

      И с раздраженьем никакого сладу,

      Когда надежд на безмятежность нет.

      МОЙ ДИКИЙ КРАЙ

      Мой дикий край, где половецких баб

      Вгоняли в основанья хат казачьих.

      Где воздух летний душный и горячий

      Нас не спасал от цепких шахтных лап.

      Мы углублялись в книги, и в шпуры

      Входили анкерно, и этот мир крепили,

      Питаясь воздухом со взвесью чёрной пыли,

      Не зная, что мы часть большой игры.

      Но мы не верили в зависимость свою,

      И обходили споры стороною.

      Пока наш мир не снизошёл на дно и

      Мы у судьбы осели на краю.

      НА ПЕРЕДЕЛКИНСКОМ

      Здесь на кладбище над утомлённой рекой,

      Где могилы стык в стык, как дощечки паркета,

      Мы с тобой оказались – заложники лета,

      И высокого неба коснулись рукой.

      Здесь сквозь кроны лучи пробивались едва,

      Озаряя гротескный портрет Пастернака,

      Над рядами камней, чей удел одинаков,

      Мы слонялись и в пазлы слагали слова.

      Воздух душен и густ был, как перед грозой,

      За оградой корова паслась одиноко,

      Улыбался печально поэт Виктор Боков,

      Рядом свиток гранитный гласил: «Доризо».

      Мы с тобой удивлялись, немного отстав,

      Что здесь время казалось застывшим и плоским…

      Здесь сошлись Евтушенко, Чуковский,

      Тарковский,

      Рядом с ним деревянный голбец-кенотаф.

      Уходили мы молча, ворот хриплый зев

      Пропускал нас, как будто портал меж мирами.

      Леденцовые маковки плыли над нами,

      И князь Игорь встречал нас, распятье воздев.

      НЕ НЕВА

      Вот так и дышу я сомненьем живым:

      Глазел на Оку, но не видел Невы.

      И нивы волнистые, всплеск ковыля

      Близки мне. Но снится другая земля!

      Я столько писал – не свести топором:

      О киевских кручах над древним Днепром,

      О шахтных глубинах, о кольцах Москвы…

      Но я до сих пор не дошёл до Невы.

      Я пики Ай-Петри в стихах воспевал,

      Бродил по дворцам, в катакомбах бывал,

      Дышал водопадами, слушал прибой…

      А хочется встретить рассвет над Невой.

      ЛОВЛЮ НАДЕЖДЫ

      А я весною этой обездолен,

      И ощущаю в стылом сердце пустоту.

      Как лепестки ловлю надежды на лету,

      И грежу о родной земле до боли:

      Не хочется ни сакур, ни магнолий,

      Увидеть бы, как абрикосы зацветут.

      Не хочется морской волны камланья,

      Залитых солнцем гор в чужой стране…

      Мечтаю я о новом светлом дне,

      Когда прохладной утреннею ранью

      Увижу я на грани мирозданья,

      Как зеленеют терриконы по весне.

      ЛИЛЛЬ

      Ведомый судьбой по сырой и холодной земле,

      Устало листаю десятки кочующих миль.

      Моя одиссея свершается в Па-де-Кале

      На ветреных улицах сонного города Лилль.

      Чуть ёжась, по скользким проулкам вперёд, наугад

      По лужам бреду, словно в песне апостол Андрей.

      Кофейни, театры, и тут же впивается взгляд

      В соборный фасад утюга Нотр-Дам-де-ла-Трей.

      Но ветер бродяжий зовёт, и тоскою объят,

      Смиренно вхожу в постаревший сутулый вокзал.

      Часы мои сникли и стрелки уставшие спят…

      А хищное время опять обнажает оскал.

      ДАЖЕ НА ВОЙНЕ

      Отцвели форзиции,

      Сдав свои позиции:

      У