Тайны мозга. Почему мы во все верим. Майкл Шермер

я не в себе, поискал в моем анамнезе подробности в подтверждение этой точки зрения и нашел на редкость наглядный пример – двойственность в межличностных отношениях».

      Диагностическая предвзятость убеждений вездесуща. Поскольку коллеги Розенхана в психиатрических больницах изнывали от скуки, то вели подробные записи обо всем происходящем, чтобы скоротать время. В одной язвительной характеристике персонал больницы сообщал, что «пациент постоянно что-то пишет», и отнес эту подробность к списку признаков патологии. Псевдопациентка-художница принялась создавать одну картину за другой, многие из них были настолько удачны, что их развесили на преимущественно голых стенах больницы, где находилась эта псевдопациентка. По случайному совпадению консультантом в этой больнице был Розенхан.

      Однажды я прибыл туда на практическую конференцию и услышал, как участники, подолгу стоя возле ее картин, говорили: «Смотрите, здесь отчетливо видны несомненные нарушения в чувствительной сфере, прямо виден выброс в сознание, напор либидо, а вот здесь прорыв уже устранен» и т. п. Ясно, что в подобных вопросах с учетом всевозможных видов проективности видишь то, что хочешь увидеть. Высказывания профессиональных психиатров о пациентах зачастую говорят нам о первых больше, чем о вторых.

      Что характерно, настоящие пациенты, не посвященные в диагнозы, которые психиатры поставили псевдопациентам, сразу что-то заподозрили. Из 118 пациентов, замечания которых были записаны, 35 давали понять: им известно, что происходит на самом деле. Как воскликнул один, «вы не сумасшедший. Вы журналист или профессор. И сейчас проверяете эту больницу». Ну конечно! А кто еще стал бы торчать в психиатрической больнице, делая подробные записи?

      Каким образом патологическая система убеждений превратила нормальное поведение в ненормальное? «Поскольку пациент находится в больнице, значит, у него есть некие психологические нарушения, – объяснял Розенхан. – А если у него нарушения, значит, непрекращающаяся писанина просто обязана быть поведенческим проявлением этих нарушений, возможно, ряда примеров компульсивного поведения, которые иногда ассоциируются с шизофренией». Речь не только о написании заметок. Одного псевдопациента, который вышагивал туда-сюда по коридору, медсестра спросила: «Нервничаете, мистер Икс?» Тот ответил: «Нет, скучаю». Другой мнимый больной случайно услышал, как психиатр объяснял интернам, что очередь из пациентов, образовавшаяся тридцатью минутами ранее, перед обедом, «характерна для орально-восприимчивой природы синдрома». Нет, никто не принял во внимание тот факт, что пациенты просто изнывали от скуки и проголодались.

      Если сила диагностического ярлыка настолько велика, что побуждает считать здоровых людей ненормальными, может ли она действовать в обратном направлении? Может ли невменяемое поведение быть названо вменяемым при других обстоятельствах? В следующем эксперименте, целью которого была проверка обратной