Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника. Лев Давыдычев

его не кто иной, как наш дорогой Иван.

      Больше всего на свете Егорушкин ненавидел лодырей: ведь именно из лодырей и вырастают жулики. Конечно, не каждый лодырь становится жуликом, но каждый жулик – это лодырь.

      Новая выходка Ивана – тёмные очки, «Не понимайт!», «Бах! Бах!» – рассердила Егорушкина, но он сдержался.

      А тут ещё возвращается из магазина жена и рассказывает… А жена Егорушкина – та самая продавщица, в которую Иван бабахал.

      – Ну ладно… – сквозь зубы процедил Егорушкин. – Ты у меня ещё узнаешь гутен так, шпиндель!

      «Руки вверх! Стрелять буду!»

      Шпионы, в квартире которых оказался Иван, перевернули вверх дном всю комнату в поисках пистолета.

      «Сосчитаю до ста сорока трёх, – решил Иван, – и бабахну прямо сквозь дверь!»

      А у самого коленки трясутся, зуб на зуб не попадает. Одно дело – шпионов в кино смотреть, другое дело – живых шпионов встретить.

      – Что же это такое? – спрашивал один из них. – Я отлично помню, что положил его вот сюда. Я же погибну без него. Сколько раз меня предупреждали… С меня голову снимут.

      – Придётся сразу сознаться.

      «Значит, сейчас они уйдут, – подумал Иван облегчённо, но сразу же озадаченно нахмурил лоб. – Они уйдут, а как же я подвиг совершать буду? Нетушки, нетушки, должен я героем стать!»

      Иван ногой толкнул дверь, выбросил руку с пистолетом вперёд и крикнул:

      – Руки вверх! Стрелять буду!

      Перед ним стояли двое мужчин: один длинный и старый, другой невысокий, помоложе.

      Рука с пистолетом у Ивана дрожала.

      – Стреляй, стреляй, – сказал длинный и сел.

      – Только целься получше, – посоветовал второй.

      Иван нажал на спусковой крючок.

      – Бах! Бах! – насмешливо сказал длинный. – Как ты сюда проник?

      Иван понял, что дело его плохо, бросился в коридор, рванул дверь и…

      Оказался в ванной комнате.

      За его спиной скрипнула задвижка и раздался голос:

      – Сиди, пока не придёт милиция.

      Взглянув на ванну, Иван радостно подумал: «Утоплюсь!» Он закрыл дверь на крючок, отвинтил оба крана.

      – Что ты делаешь?! – раздалось за дверью. – Сейчас же открой!

      Из одного крана била горячая струя, из другого – холодная. Иван и обрадовался: ведь тонуть в тёплой воде куда приятнее, чем в холодной.

      Он начал раздеваться.

      А за дверью кричали.

      Она содрогалась от ударов.

      Иван снял всю одежду, кроме

      трусов, и залез в ванну. Едва он

      погрузился в тёплую воду, как сразу

      раздумал топиться. Дурак он, что ли?

      Вот сначала искупается,

      а там видно будет. Конечно, лучше, если

      он утонет. На похороны соберётся вся шко

      ла. Выйдет директор и заревёт. А потом

      скажет: «Спи спокойно, дорогой Иван

      Семёнов. Прости нас. Это мы виноваты

      в твоей смерти. Хоть ты и был ло

      дырь, но человек ты был хоро

      ший. И зря мы тебя мучили. Зря

      не дали тебе уйти

      на