Дом шелка. Энтони Горовиц

которая и находит отражение в его выборе произведений искусства. Помните историю семьи Абернетти? Мне кажется, что на стенах в доме Хораса Абернетти висело много замечательных полотен с изображением местной флоры. При этом сам он был весьма омерзительным и наглым типом.

      – Если мне не изменяет память, фауна на тех полотнах была по большей части ядовитой, раз вы об этом заговорили.

      – Как насчет Бейкер-стрит, Холмс? Посетитель, оказавшийся в вашей гостиной, найдет ключ к вашему психологическому портрету, оглядев висящие на стенах работы, – вы это хотите сказать?

      – Нет. Но он сможет многое сказать о моем предшественнике, потому что, Ватсон, хочу вас заверить: в моих комнатах нет буквально ни одной картины, которая там не висела бы к моменту моего вселения. Вы серьезно считаете, что я мог пойти и купить портрет Генри Уорда Бичера, который нависал над вашими книгами? Достойный восхищения человек во всех отношениях, его взгляды на рабство и религиозный фанатизм можно рекомендовать окружающим, но этот портрет достался мне в наследство от прежнего обитателя комнаты, а я просто решил: пусть себе висит.

      – И портрет генерала Гордона купили не вы?

      – Нет. Но после того, как я случайно всадил в него пулю, я его отреставрировал и поменял раму. На этом настояла миссис Хадсон. Знаете, я вполне могу написать монографию на эту тему: как раскрывать преступления с помощью произведений искусства.

      – Холмс, вам нравится изображать из себя машину, – рассмеялся я. – Даже шедевр импрессионизма для вас не более чем улика, которая сгодится для поиска преступника. Может быть, вам стоит научиться ценить искусство, вы бы стали человечнее. Я настоятельно приглашаю вас нанести совместный визит в Королевскую академию художеств.

      – Одна галерея – Карстерса и Финча – в сегодняшней повестке дня уже значится, думаю, этого вполне достаточно… Официант, сырную тарелку! И бокал, пожалуй, мозельского вина для моего друга. Портвейн в дневное время будет тяжеловат.

      До галереи было довольно близко, и мы снова зашагали рядом друг с другом. Скажу честно: эти минуты спокойного общения наполняли мою душу огромной радостью, я чувствовал себя одним из самых счастливых людей в Лондоне уже потому, что принял участие в описанной выше беседе, а теперь шел прогулочным шагом рядом с таким выдающимся персонажем, каким со всей очевидностью был Шерлок Холмс. Было около четырех, и, когда мы дошли до галереи, световой день уже клонился к закату. Оказалось, что галерея расположена не на самой Элбмарл-стрит, а рядом, в старом парке для экипажей. Если не считать достаточно скромной таблички с позолоченными буквами, мало что свидетельствовало о том, что это некое коммерческое предприятие. Низкая дверь вела в довольно мрачное помещение с двумя диванами, столом и одним полотном, установленным на мольберте, – на картине голландского художника Паулюса Поттера были изображены две коровы, пасущиеся в поле. Войдя, мы услышали, как в соседней комнате спорят два человека. Один голос я узнал – он принадлежал Эдмунду