Разбойничья злая луна. Евгений Лукин

пятнышка на старом детском надувном шарике, когда уставшая резина истончается, образуя бесцветную округлую точку, мутную по краям и ясную в центре.

* * *

      Андрей, зябко горбясь, сидел в комнате монтировщиков и думал о том, что сегодня обязательно надо пройти мимо вахтёра. Вчерашняя ночёвка в театре успела стать темой для сплетен.

      Бедная Ленка! Положение у неё, прямо скажем, дурацкое. Ну, я понимаю, разбить семью главного режиссёра – это престижно, это даже в некоторой степени реклама, карьера, наконец! Но разбить семью рабочего сцены… Фи!

      Андрей обратил внимание, что пальцы его правой руки в кармане лёгкого пальто ощупывают какой-то маленький округлый предмет, видимо завалявшийся там с весны. Вроде бы галька. Откуда?

      Вынул и посмотрел. Да, это был гладкий коричневый камушек. Четырёхлетний Денис находил их на прогулках десятками и набивал ими карманы Андрея, каждый раз серьёзно сообщая, что это «золотой камушек». Чем они отличаются от простых камней, Андрей так и не постиг.

      Да-да, именно «золотой камушек».

      Всё, что осталось у него от Дениса.

      Ну что ж, жёны мудры. Жёнам надо верить. Сказала: «Не выйдет из тебя актёра» – и не вышло. Сказала: «Никакой ты отец» – значит, никакой.

      – Андрей!

      В дверях стояли Виталик и Серёга, оба в пальто.

      – Может, хватит, а? Кому ты что так докажешь!

      – Да. – Андрей очнулся и спрятал камушек. – Пошли.

      На первом этаже он свернул в туалет, подождал, пока ребята отойдут подальше, и сдвинул на окне оба шпингалета.

* * *

      – Вась, ты, когда на складе спал, что во сне видел? Не премию, нет?

      – Да, Вася, премию ты проспал…

      Они обогнули театр и вышли на ночной проспект. Дождя не было, но асфальты просыхать и не думали. Действительно, стоит ли? Всё равно мокнуть…

      Андрей шёл молча, слушал.

      – А говорил-то, говорил! «Банзай меня до пенсии ловить будет!» «У Банзая нюха нет!..»

      – Не, Банзая не проведёшь. Банзай кого хочешь сосчитает. Верно, Вась?

      – Да поддался я ему, – хрипловато отвечал трезвый и печальный Вася-Миша. – Что ж я, изверг – администратора до кондрашки доводить…

      – Ну ладно, мужики, – сказал Андрей. – Мне налево.

      Остановились, замолчали.

      – Ты меня, конечно, извини, Андрей, – заявил вдруг Серёга, – но дура она у тебя. Какого чёрта ей ещё надо? Пить из-за неё человек бросил… Это я вообще не знаю, что такое!

      – Если домой идти не хочешь – давай к нам, в общежитие, – предложил Виталик.

      – Спокойно, мужики, – сказал Андрей. – Всё в норме.

      Он действительно пошёл влево и, обогнув театр с другой стороны, остановился возле низкого окна с матовыми стёклами. Впереди по мокрым асфальтам брела поздняя парочка.

      «В самом деле сочувствуют… – думал Андрей. – Они мне сочувствуют – а я им?.. Ладно. Как это сегодня сказала Ленка?.. „Я нехорошая. Я скверная…“ Так вот: я – нехороший, я – скверный… Но если только догадка моя правильна, – простите, ребята,