Разбойничья злая луна. Евгений Лукин

противоположный вариант: кто-то с той стороны, причём даже неизвестно откуда, проникает сюда…

      Он строго оглядел ребят и вдруг встретился глазами с Мосиным.

      10

      …Ещё ни разу в жизни Сергей не делал такого стремительного спурта, и всё же ему казалось, что он никогда не добежит до сирени, что огромный «Ольга» легко, в два прыжка, догонит его и ухватит за шиворот. Но за ним никто не погнался, только что-то предостерегающе крикнули вслед.

      Мосин телом пробил сирень и вылетел во двор учреждения. Сначала он бежал по кратчайшему пути к дверям служебного входа, потом в нём сработал какой-то инстинкт, и Сергей резко изменил направление – видимо, хотел запутать следы. Остановиться он сумел, только свернув за угол. Загнанно дыша, вернулся, выглянул во двор. Сирень уже не шевелилась, но ему ещё несколько раз мерещилось, что вот раздвинут её сейчас огромные лапы и из листвы выглянет суровое лицо «Ольги».

      Потом он сообразил, что ни Рогволод, ни «Ольга» в дыру не полезут, а детям тем более не разрешат. Прокол-то, оказывается, опаснейшая штука. «…И не вернётся», – ужаснувшись, вспомнил Мосин слова «Ольги».

      И вдруг ему стало нестерпимо стыдно. С кем связался? С кем обмен затеял? С малышами! Мосин был убит, опозорен в собственных глазах.

      Сирень не шевелилась, и Сергей, страшно переживая, поплёлся в лабораторию.

      Там он достал из кармана «условный допуск». Что же это они ему такое подсунули? Ладно ещё, если какую-нибудь пробку от бутылки… Сергей скрипнул зубами и с силой зашвырнул шарик в угол.

      Хорош, нечего сказать! И кино помог снять, и оптикой разжился! А ведь не так уж трудно было убедить Дениса, что гусары без фотокамеры из дому не выходили…

      Мосин извлёк из дипломата сиреневый кругляшок, к которому когда-то отнёсся столь пренебрежительно. Вот тебе и вся оптика. Чёрт его знает, что за штуковина.

      Посмотрел через кругляшок на свет. На стекло от очков не похоже, да и что толку от одного стекла! Ага, тут ещё какие-то металлические бугорки на ребре. Сергей ухватил ногтями один из них и осторожно сдвинул. То ли ему показалось, то ли кругляшок в самом деле изменил цвет.

      Мосин подсел к увеличителю и, держа стекляшку на фоне чистого листа, принялся гонять бугорки по всем направлениям. Наконец отложил кругляшок и выпрямился.

      – Спасибо, – сказал он. – Не ожидал.

      Ему в руки попал изумительный по простоте и качеству корректирующий светофильтр для цветной печати.

      Мосин выдвинул из корпуса увеличителя металлический ящичек, вложил в него кругляшок. Маловат, болтается… Убрал верхнее освещение и включил увеличитель. На белом листе зажёгся интенсивно малиновый прямоугольник. Мосин ввёл в луч растопыренную пятерню, пошевелил пальцами. Вне всякого сомнения – фильтр. Вытащил, передвинул бугорки. Теперь прямоугольник стал бледно-лиловым. Мосин полюбовался кистью руки в новом освещении и выключил увеличитель. И настроение упало. Хорошо, займётся он «цветом». Добьётся популярности. Посыплются на него заказы. Так ли уж это важно?

      А вот интересно,