.

шарман! К ночи жду вас в Монплезире…

      Она сама встретила поляка в дверях павильона, укрытая от комаров серебристым плащом голштинского офицера.

      – Там курят трубки. Натабачатся, и начнем…

      Разрушая нежное очарование ночи, из Монплезира вылетали густые клубы зловонного кнапстера. Наконец Лизка сказала, что можно войти. Петр встретил Понятовского с веселым видом:

      – Зачем ты поступил как шут, а не сказал мне сразу, что моя жена твоя любовница? Поверь, я достаточно образован, чтобы не обращать внимания на такие пустяки… Сознайся ты мне в этом раньше, и мы давно были бы с тобой большими друзьями.

      «Я, разумеется, согласился с ним во всем и стал превозносить глубину его полководческих талантов. Этим я привел его в такое расположение духа, что через четверть часа он говорит: „А ведь тут кого-то еще недостает!“ С этими словами Петр ринулся в спальню Екатерины, стащил ее с кровати и предъявил – полуобнаженную, в одних чулках („даже без туфлей, – писал Понятовский, – даже без юбки“). Разыгрывая доброго малого, Петр сказал:

      – Забирай ее, граф! Мне такие злюки не нужны…

      Общество расположилось возле крохотного фонтана, бившего посреди комнаты. Полураздетую женщину поместили между любовником и мужем, а вино ей подливала любовница мужа. «Вот капкан!» – поняла Екатерина, присматриваясь к угодническому поведению Понятовского, которого любила – да, любила! Но из дипломата он превратился в очень дурного рыцаря, а его игривые шуточки были ей до отвращения противны. Зачем ему эта комедия? И почему он так охотно играет в ней подленькую роль? Здоровое женское чутье подсказывало Екатерине, что в этом непристойном спектакле ее мешают с грязью. Муж – глупец, с него морали не взыщешь. Но Понятовский-то умен и должен бы понимать все неприличие этой позорной сцены.

      Петр встал из-за стола вместе с Воронцовой:

      – Ну, дети, больше мы вам мешать не станем.

      – А вы не мешайте нам, – засмеялась фаворитка.

      Наедине с Екатериной посол спросил ее весело:

      – Каков анекдот! Ты довольна мною?

      Сильнейший удар пощечины ослепил дипломата. Но Екатерина тут же повисла на шее Понятовского, пылко его целуя:

      – Люблю… я все равно тебя люблю…

* * *

      Неправда: она уже мечтала о другом мужчине, сильном и властном, но Понятовскому была благодарна – именно от него Екатерина переняла интерес к коронным делам Речи Посполитой. Вскоре при дворе стало известно, что Иван Иванович Шувалов пригласил в Петербург лучших учеников Московского университета: императрица Елизавета хотела познакомиться со студентами.

      6. Придворный дебют

      Хороший приятель завелся у Потемкина – московский мастеровой-выжига Матвей Жуляков; он из кафтанов вельможных да из мундиров генеральских выжигал мишуру золотую и канитель серебряную – с того дела верный кусок хлеба имел, даже на винопитие хватало. Григорий не раз помогал ему сжигать на раскаленных докрасна противнях одежды умерших владык мира сего. Щеткою сгребал он в ведро жалкие