Шопинг в воздушном замке. Дарья Донцова

– бледная, синяки под глазами в пол-лица.

      – Я не похожа на пенсионерку!

      Нина опомнилась:

      – Конечно, нет.

      – Тогда почему паспорт на даму преклонного возраста? – обозлилась я.

      – Я торопилась ксиву найти, схватила первую попавшуюся, – застрекотала Косарь. – Не обижайся, зато корочка подлинная. А на год рождения никто не посмотрит!

      – Вдруг математик придирчив? Его внимание, скорее всего, и зацепится за цифры!

      Косарь стала раздражаться.

      – О господи! Если он удивится, скажешь: ботокс и фитнес творят чудеса, я сделала подтяжку, вколола себе стволовые клетки и вообще проповедую раздельное питание, никогда не употребляю селедку вместе с кефиром, отсюда и молодость.

      Но я не успокаивалась:

      – Фамилия восхитительная. Всю жизнь мечтала быть Обезьянкиной!

      – Так ведь это не навсегда.

      – Но... – попыталась я продолжить спор и тут же замолчала, потому что в офис вошел Григорий.

      Пропустив меня в темную прихожую, где резко пахло кошками, Селезнев заорал:

      – Исидор!

      Голос его гулко покатился внутрь квартиры и затих, я всматривалась в темноту.

      – Сидя! – вновь загремел Григорий. – Подойди сюда, Сидя! Ты опять оставил дверь открытой, Исидор! Ну куда подевался выключатель?

      Я сделала шажок вправо, наступила на что-то мягкое, оно судорожно дернулось, мяукнуло, и в ту же секунду под потолком тускло вспыхнула маломощная лампочка. Я застыла от удивления. Стен не было, вместо них от грязного затоптанного пола вздымались бесконечные книжные полки, в углу висела вешалка, под ней громоздилась гора ботинок, чуть поодаль стоял круглый столик из красного дерева, а на нем высился настоящий раритет – черный телефонный аппарат с наборным диском. Когда-то, помнится, такой агрегат стоял в кабинете моего отца.

      – Сидя! – вопил Григорий. – Отзовись!

      – Мы тут, на кухне, – долетело из коридора.

      – Пошли, – приказал Селезнев. – Прямо, налево, направо, прямо! Все, дотопали.

      Я вошла в почти тридцатиметровую комнату, увидела круглый стол, несколько венских стульев и двух стариков, одетых, несмотря на относительно теплый сентябрь, в уютные душегрейки из дубленой овчины. Дедушки играли в шахматы.

      – Исидор, я привел новую домработницу, – возвестил Селезнев.

      – Спасибо, дружок, – сказал один божий одуванчик. – Мотя, ты в опасном положении.

      – Нет, Сидя, – бойко пропищал второй дедуля, – я применю защиту Таля, и тебе конец, как шведу под Полтавой.

      – Всегда считал, что та победа была для русской армии случайной, – задумчиво протянул Исидор.

      – Сидя, это новая прислуга! – надрывался Гриша.

      – Здравствуйте, деточка, – опомнился математик, – рад знакомству.

      – Я пойду, – обрадовался Селезнев и ретировался.

      – Шах! – объявил Мотя. – И мат!

      – Не может быть! – подскочил Исидор. – Невероятно! Ты сжульничал!

      Матвей захохотал, Сидя обиженно засопел и тут же предложил:

      – Еще разок?

      –