Северная корона. По звездам. Анна Джейн

казалась не только сама упрямая Ника, но и те эмоции и чувства, которые Александр испытывал раньше, находясь рядом с ней – своей первой и единственной любовью, с которой ему пришлось расстаться и с которой он случайно встретился вновь.

      Саша сам не осознавал, что гнался за прошлым, хотя считал себя безупречным реалистом, который живет логикой и умеет рассчитать свои и чужие действия.

      Он затушил недокуренную сигарету, бросил ее в хрустальную пепельницу – ловко, так, чтобы она не упала на пол, поскольку не любил беспорядка и небрежности в быту, а после отправился в спальню, скучающую по своему хозяину, так нечасто ночующему в ней. Завтра Александр планировал рано встать, чтобы встретиться с важными людьми, сделать пару требующих его внимания дел, связанных с фирмой, а после осуществить первый этап по завоеванию Ники, план которого он уже продумал и держал в уме.

      Прохладная серебряно-голубая постель приняла его с теплом, обняв невидимыми руками за спину и по-матерински целуя щеку, которой парень прижался к подушке в неосознаваемом желании перестать находиться в одиночестве.

      Сколько бы женщин у Александра ни было – а их действительно было много, – он не делил с ними ночи и не засыпал в одной кровати.

      Золотистая луна, полноправная властительница ночного неба, с особенным сочувствием, которое есть только у женщин, обычно тех, которые имеют детей, или у священнослужителей, отрешенных от мирского, посмотрела на спящего молодого человека сквозь стекло окна.

* * *

      Еще один человек – светловолосая девушка, в окно которой нежная луна тоже заглядывала в этот поздний вечер и которая тоже никогда не делила свою постель ни с кем, кроме родственников, вспоминала Сашу. В эти минуты она тоже находилась в кровати, обнимая, как и всегда, пухлую подушку в яркой оранжево-розовой наволочке с бабочками, и размышляла над тем, что Нике, наверное, все-таки повезло, что в ее жизни есть вот такой вот чудак с серьезным взглядом, который добивается ее благосклонности. Самой Марты никто не добивался, и, самое главное, этого не делала ее платоническая любовь по имени Феликс, что жила в далеком дождливом королевском Лондоне. Скрипачка переписывалась с талантливым пианистом, желая встретиться с ним и, как и всякая девчонка ее возраста, мечтая о том, что, быть может, он все-таки влюбится в нее. Однако она понимала и то, что Феликс сильно занят – почти все свободное время посвящает музыке, ведь его ждет славное будущее, и он должен заниматься на пианино, чтобы оправдать ожидания своих наставников и родителей. Свои ожидания – а ведь он в глубине души тщеславен, как и все музыканты.

      Да и у самой Марты времени на что-то еще, кроме скрипки и учебы, было маловато.

      Девушка заснула с мыслями о Феликсе и Саше – а о нем было думать так же приятно, как и о лондонском пианисте, и почему-то при этом хотелось еще и губу закусить, чтобы не улыбнуться. Никин бывший парень хоть и был дураком, все же нравился ей – почему-то его твердый характер воздушной Марте был по вкусу, и хотя