Холодное сердце Хальгорда. Юлия Арниева

(тому, кто, конечно, захотел), чтобы сеяли зерно для себя, и позволил использовать урожай под свои нужды.

      – Но, всё же, это рабы, – тихо произнесла я.

      – Конунг выдает каждому рабу норму работы. Если они её выполнят, то могут получить свободу, – чуть громче обычного проговорил мужчина. – У нас достаточно отпущенников, которые получили свободу через полтора года. Но даже те рабы, которые могли работать хоть как-то, получали свободу спустя три года.

      – Почему мать Алины не получила?

      – Он женщина, они обычно в течение трёх лет отрабатывают, – ответил Бруно как само собой разумеющееся. – Женщина не успела.

      – А Алинка? – не отставала я.

      – Ты можешь освободить её, Хальгорд отдал её тебе.

      – Хм… Как?

      – Назвать её свободной при трёх свидетелях, – объяснил мужчина, – но отношение к ней не изменится, поэтому лучше сделать это при конунге.

      – Я поняла, – зло кивнула, спускаясь с валуна, – вы захватили людей, заставляли отработать только вам ясную норму, а когда раб получает долгожданную свободу, он не может покинуть эти земли, но и своим никогда не станет!

      – Эвелин! Хальгорд – справедливый конунг! – рыкнул Бруно, защищая своего хозяина (или кто там он ему). – Всех свободных он обучает ремеслу, помогает с продуктами, вон и Алину забрал в дом, хотя она не сможет отработать.

      – А ей и не нужно было бы, если бы вы не захватили её мать, и та жила у себя! – рыкнула в ответ.

      – Ты..! – от возмущения Бруно на мгновение задохнулся, но через секунду продолжил: – Где ты жила? В Брите полно рабов!

      – Там меня уже нет, – прошептала, понимая, что перегнула: я здесь чужая, а Бруно ко мне хорошо, можно сказать, по-отечески относился. – Прости, я разволновалась. Мне просто жаль Алинку.

      – Ты женщина, вы все слишком волнуетесь за детей и не только своих, – мгновенно успокоился мужчина, приняв моё объяснение – для него оно было логичным.

      – Расскажи мне про ремёсла.

      – Хакон – кузнец, у него лучшие мечи выходят и самые крепкие лёгкие кольчуги.

      – Это те, что были на тебе и Хальгорде? Из толстой кожи, местами соединены железными колечками?

      – Нет, это обычная одежда для похода.

      – Ясно. А плотник?

      – Фолки. Ты же хотела сделать… как её…

      – Скалку, – подсказала мужчине.

      – Ага, идём, заодно и познакомлю. Ещё Кьярваль, он гончар. А вообще каждый домочадец умеет делать простую повседневную работу кузнеца или плотника, но для более тонкой мы идём к Фолку или Хакону.

      – Я могу прийти к любому из них и заказать всё, что мне нужно, верно?

      – Да… Но лучше зови меня или Свейна.

      – Хорошо, спасибо. И сейчас все на пахоте?

      – Да, даже конунг уехал. В дне пути от селения есть небольшие поляны, там мы тоже сеем. Старая вёльва обещала тёплое лето – Хальгорд решил посеять пшеницу в этом месте.

      – Хейда сказала, что конунг скоро отправится к соседнему конунгу совершить обмен?

      – Да, был такой уговор: лето у конунга