Ревизор: возвращение в СССР 3. Серж Винтеркей

ненормальный человек. И мы не знаем, какая у него будет реакция на опасность. Может, он активно защищаться начнёт, если его напугать? Нельзя так рисковать. Все поняли?

      – Да, поняли, – буркнул Тимур, явно не согласный с таким планом.

      – Тимур! Не надо его пугать, – остановил я его, схватив за руку. – И не надо его задерживать. Это дело милиции. Я понимаю, что ты в себе уверен и рассчитываешь только на победу. Но не надо. Это неоправданный риск. Всего лишь ради собаки. И главное, помни, тебе ввязываться в какие-то неприятности сейчас совсем нельзя. Ты на поруках!

      – Да понял я, – выдернул он руку. – Не дурак.

      – Ну всё. Тогда по местам, – скомандовал я.

      Мы пожали друг другу руки и разошлись, договорившись дежурить с половины пятого до начала седьмого утра.

      Мы со Славкой вышли на Островского и остановились возле Славкиного дома.

      – Встречаемся у дома Либкиндов в полпятого? – спросил я.

      – Я не проснусь, – расстроенно ответил Славка. – И будильник ставить нельзя, всех разбужу.

      – И я не проснусь. Давай ночевать у Либкиндов наверху, – предложил я.

      – И как мы узнаем, что уже полпятого? У нас часов нет.

      – Есть. Возьму с собой наш будильник, – предложил я. – Кстати, заведём его и поспим до полпятого. А то завтра в школу.

      – Давай, – согласился Славка. – Встречаемся у дома Либкиндов через десять минут.

      – Одеял возьми, раз уж спать собрались, – подсказал я.

      – Хорошо. Я и подушку возьму, – ответил Славка.

      Я подумал, он пошутил.

      Дома не спала ещё только бабушка. Попросил у неё будильник и, на всякий случай, трофейный фонарик. Надел на себя двое штанов, два свитера, двое носков, бушлат, ушанку, бурки. Предварительно выдержал от бабули допрос с пристрастием по поводу моих планов на ночь.

      Одеяло своё брать не стал, боясь запачкать. Бабуля предложила взять старую шинель в сундуке. Я порылся в нём и, действительно, нашёл старую шинель. Шинель, как шинель. Серая. Свернул её вокруг руки, пожелал бабушке спокойной ночи и поспешил к Либкиндам.

      Славка уже ждал у калитки. Он, на полном серьёзе, держал под мышкой подушку. В другой руке у него был длинный тулуп.

      – Не могу на чужих подушках спать, – заметив мой недоумённый взгляд, ответил друг.

      Я предложил проверить и настроить будильник сейчас, на улице, чтобы лишний раз не шуметь в доме. Неизвестно, какая у них слышимость.

      Наконец, стараясь не шуметь и подсвечивая себе старую скрипучую лестницу фонариком, мы поднялись на второй этаж дома Либкиндов. Я ожидал увидеть что-то заброшенное, навроде нашего чердака, а здесь оказалась вполне жилая комната, с двумя кроватями, столом перед единственным окном, сундуком и стулом. Зря я тоже подушку не взял. Славка, наверное, бывал тут, зараза, знал, куда идёт.

      Я посмотрел в окно. Обзор великолепный. Поставил на стол тут же будильник и фонарик.

      Славка разулся и улёгся на одну из кроватей, что пошире.

      Мне досталась кровать поуже, но на ней было толстое одеяло.

      Встряхнул принесенную шинель, собираясь