Запах пепла. Алексей Михайлович Курбак

боже мой! Во всяком случае, насколько мне известно.

      – Вот-вот. Ну какой смысл кому бы то ни было убивать не шпиона, не дипкурьера, а простого журналиста, пусть и раскопавшего некие жареные факты? Согласитесь, времена, когда скомпрометированные э-э… джентльмены стрелялись, а дамы совали руки в ягоды со змейками, давно миновали!

      – Револьверы, джентльмены… люди Флинта, паруса. Да, по-видимому, вы правы. Пожалуй, во мне говорит обыкновенное женское упрямство – и рада бы согласиться, но не могу.

      – А я могу. Не верится скучному прагматику в реальные, а не киношные Бондианы… Кстати, исходя из личного опыта, а мне, скажу без ложной скромности, всякое встречалось, смею заверить: абсолютное большинство м-м… душегубцев отнюдь не склонны к различным ухищрениям, преобладают вполне тривиальные подходы. Понадобилась денежка – тюк бабулю в темечко…

      – А как же быть с вашим молодым дарованием… простите, тем студентиком, помните? По-моему, там с фантазией все обстояло отнюдь не примитивно? Временно подменить живую бабулю свежим трупом…

      – Ха-ха-ха!.. Поймали, признаюсь. Так студентик-то наш не простой, а медицинский отличник, стало быть, и мыслить ему полагается неординарно… и не забывайте – он ведь, спасибо Борису, свой э-э… процесс не завершил. А конечный этап, не сомневайтесь, был бы попроще. Барбитурат, удавка… Или – тюк! Причем в двойном размере – ему предстояло избавляться и от старушки, и от сиделки. Поэтому мой вам совет – примите случившееся как данность и живите дальше. А курить – старайтесь поменьше, не берите пример со старых дурней вроде меня!

      Верить в Бонда и компанию простительно лишь подросткам с домохозяйками; Светлане играть в шпионов тоже не хотелось, и она потихоньку вернулась к обычному бытию. Непривычная работа, лишенная всякого элемента творчества, постепенно стала нормой, новые коллеги и знакомые помогали заполнить пустоту в мыслях и душе. Иногда посещала печальная мысль: а ведь так и Герасим когда-то привык к городской жизни!

      Мама, все последние годы не дававшая покоя: «И когда ты наконец образумишься?.. чего тебе в Москве не хватало… была же за приличным человеком… дворника тебе надо, что ли?..» тоже отцепилась.

      Живя по-прежнему вдвоем, виделись довольно редко – Журова уходила к восьми и возвращалась в шесть, а Михайловская любила утром поваляться подольше, приходила, когда мать уже удалялась в свою комнату – смотреть сериалы и спать. Светка телик почти не смотрела, ей хватало маленького кухонного, но больше любила полуночничать за компьютером. Встречались на кухне, словно чужие люди в коммуналке, перебрасывались ничего не значащими фразами… соседи, да и только. Время тянулось резиной – зима, лето, зима… и нежданно-негаданно, в абсолютно неподходящем месте, все изменилось.

      Нет, никак нельзя упускать эту парочку. Пусть Гоша и старый «потрошитель» со товарищи думают как себе хотят, а она должна узнать, выведать все, малейшие подробности – а ну как что-то еще прояснится? Зачем ей это, как собирается поступать