Овертайм. Вячеслав Александрович Фетисов

может, вешала трубку, приезжала ко мне: «Я тебя с собой возьму. Хоккей». Показывала на часы. Я отвечала: о’кей. Я говорю – Марина, на самом деле – Моурин. Это Настенька так ее зовет – Марина. Моурин, молодец, помогала во всем, не жалея времени. Потом Элен Мандел, учительница английского, взялась за нас. Элен нанял клуб «Дэвилс». Она приходила раз в неделю давать уроки, при этом по-русски ни слова не знала, приносила с собой картинки, вырезая их из журналов. По ним Элен нам объясняла американскую жизнь. Первое, что мы выучили, – как в ресторане заказать ужин, как заправлять машину, как отвечать по телефону, как спросить то, что тебе нужно. Мы со Славой полтора-два часа конспектировали эти уроки. Она нам помогала весь первый год. В конце концов мы стали большими друзьями и до сих пор общаемся. Элен говорит, что тоже нам благодарна, что никогда не забудет, как она была со мной в тот момент, когда я рожала. Обычно при родах разрешено присутствие только одного человека из семьи: мамы или мужа, а для нее сделали исключение. Видеть, как рождается ребенок, по мнению Элен, – это такое счастье.

      И конечно, Дима Лопухин со своей женой Терезой – наши первые помощники. Очень был смешной наш со Славой первый поход по магазинам. Мы въехали не только в пустой дом, но и холодильник в нем тоже был пустой. Вот мы впервые и отправились за едой. Магазин в пяти минутах от нашего дома. Заплатили 500 долларов, но в коляски напихали все: что поесть, чем помыть, чем постирать. Провели в магазине, наверное, часа три. И большая часть этого набора на следующий день переехала на помойку, включая все продукты в баночках. Да, еще мы увидели замороженные хвосты лобстеров! Давай купим? Давай. А как их готовить? Решили разморозить, положили в духовку, смотрю – на коробке 375 F написано, поставили 375 градусов по Фаренгейту. Сколько минут готовить – непонятно. Вытащили – резина резиной, откусить невозможно. Мы изучали гастрономию методом тыка. Зато потом, когда через год приехали Валера Зелепукин со Стеллой, Юля и Саша Симаки, я уже все знала. Подсказывала – это масло не покупай, если надо сгущенку, бери в этом магазине. У меня был самый жуткий счет за телефон. Шутили в команде на эту тему много, потому что, когда к нам пришли первый раз брать интервью, я сказала, что получила счет на 1200 долларов. Немая сцена, журналисты открыли рты. А потом прошло во всех местных газетах, что на столе у меня письма на Родину в слезах, а также телефонные счета на 1200 долларов. После таких публикаций начались звонки от болельщиков: чем они могут нам помочь? Люди приходили на хоккей и приносили нам пироги, искренне считая их русскими, потому что дедушки, бабушки у них родились на Украине. Кто-то подарил даже игрушку для собаки. Они хотели нас поддержать, за что мы им очень благодарны.

      Первое время мы никуда не ходили – ни у меня, ни у Славы не было знакомых среди эмигрантов. Моя московская подруга случайно узнала наш телефон и позвонила. Это была Марина Трошина, актриса Ленкома, которая в том же году оказалась в Нью-Йорке, встретилась с молодым человеком, вышла за него замуж и осталась