Во власти Дубовой короны. Галина Гончарова

лица.

      Лицо – абсолютно овальное.

      Нет-нет, не как это у косметологов записано, а именно что овальное. Узкий подбородок плавно переходит в расширяющиеся скулы – и потом опять сужается. И лоб получается почти треугольный.

      Четкий геометрический овал.

      На лбу – наросты.

      Причем какие-то странные, словно коричневые бляшки на коже.

      Кожа – смуглая. Может, и загар. А может, и от природы такая, чуть светлее, чем у индусов, но не намного.

      Нос – тонкий и ровный, губы – бутончиком, классическим. Брови – две совершенно ровные и прямые полосы. От переносицы – и до висков. До бляшек.

      Глаза пока неясно какие.

      А уши?

      Таня послушно продемонстрировала бабушке ухо девушки.

      Не эльфийское, не заостренное, а такое… словно в форме дубового листа. Первое, что в голову приходило при взгляде на уши.

      Дубовый лист – сверху уже, снизу шире, вырезы такие характерные по краю уха.

      – Какая-то она нетипичная, – задумчиво высказалась бабушка Мила.

      А что? Артрит – дело такое, хорошо хоть мышкой двигать не мешает. И по интернету лазить.

      Насмотрелась.

      Таня вздохнула.

      – Бусь, у нее ноги в грязи, но не сбиты. То есть она не шла никуда. И… вот, смотри.

      На полотенце явственно были видны кровавые разводы.

      – Раны, царапины есть?

      – Нет.

      – Значит, или где-то она по крови походила, или на нее попало. М-да… пока не очнется – не разберемся, – подвела итог бабушка.

      А в следующий миг девчонка открыла глаза.

      Большие, зеленые… и с вертикальными зрачками.

      – Твою мать! – высказалась Таня.

      Девчонка отшатнулась, вжалась в стену… дальше там было просто некуда, взвизгнула…

      Таня тут же отскочила назад, подняла руки; правда, жест мира слегка обесценился грязным полотенцем… бывает.

      – Тихо, тихо, все в порядке, тебя никто не тронет.

      – Аэлла лалараллен…

      Дальше Таня вообще не разобрала. Какая-то певучая трель.

      Бабушка Мила только головой покачала. А потом отодвинула внучку в сторону.

      – Ну, тихо, тихо… всякое бывает лихо, все пройдет, зима пройдет, и весна нас скоро ждет…

      Тут важны не столько слова, сколько тон.

      Спокойный, теплый, уютный, как бы говорящий – ты среди друзей. И девчонка расслабилась.

      А потом перевела взгляд чуть левее.

      Муське и Люське надоело ждать, когда на них обратят внимание. А что такое пара метров для взрослого мейн-куна?

      Один элегантный прыжок – и Муся уже на кровати. Вовсю обнюхивает девушку. А потом еще и под руку полезла – гладь! Ты что – не видишь? К тебе кошь пришла!

      Люська прыгать не стала. Пузико такое… подчиняется законам гравитации. Бывали и недолеты, и просчеты. Поэтому она ужиком проскользнула между ногами людей – и тоже вскочила на кровать.

      – Шелэсси?

      Таня развела руками. Может, и эта… эсси. Кто ж тебя знает с твоим иностранным?

      И едва не проехала верхом на ротвейлере, который тоже протиснулся поближе к дриаде. Подумаешь,