Ее Высочество. Гай Юлий Орловский

для начала торга, – сказал я, увидел его изменившееся лицо и поспешно добавил: – уточнения деталей, как произойдет передача и обмен, это же дело очень деликатное, могут быть подставы с обеих сторон, как вы понимаете, нужно все обговорить и утрясти… но сперва я должен убедиться, что с женщиной и ее детьми все в порядке.

      Он сказал резко, дернув лицом:

      – Я сказал, с ними все в порядке!

      – Я посредник, – напомнил я. – Мне вообще-то все равно, что с ними, но я должен давать ясную и четкую картину, проверенную мною лично, вы это тоже понимаете… Такая профессия. Я как юрист, честное слово – честным словом, это благородно и красиво, но бумаги должны быть в идеальном порядке. А если нет, я должен отметить, где слабые моменты, а где… совсем слабые.

      Он поморщился.

      – Я же говорю, что мое слово… Ладно, ты в этом деле новичок, но учись работать с приличными людьми. Беркут, отведи к заложникам!.. Пусть поздоровается, убедится, что ей и ее детям не причиняли вреда, потом приведешь обратно. Нет, лучше сразу в мой кабинет.

      – Спасибо, – сказал я. – Вам это ничего не стоит, но сильно облегчает дело.

      Мы вышли в коридор, там все еще трое орлов с их вожаком, сразу подтянулись и посмотрели на меня как на собственность, но меня им не передали, телохранители втроем так и повели меня к лестнице, а оттуда на третий этаж.

      Один забежал вперед, у самой дальней двери по коридору остановился, прислушался, резко распахнул дверь.

      Я шагнул в просторную и дорого обставленную комнату. Один диван с белой кожей, что тянется вдоль двух стен, стоит больше, чем двухместный вертолет, на стенах в золоченых рамах портреты великих деятелей, почти никого не припоминаю, разве что вон того видел на обложке школьного учебника.

      В дальнем углу женщина в кресле, на коленях сидит малышка лет пяти, еще одна на полу у ног матери, а девочка-подросток, за креслом, вздрогнула и, выпрямившись, встретила нас огненным взглядом.

      – Мой отец всех вас убьет! – выпалила она.

      Мои охранники не успели слова сказать, я заговорил быстро и умиротворяюще:

      – Никто никого убивать не будет. Сейчас все решим миром. Я пришел с той стороны, как переговорщик. Хотя я не переговорщик, но переговорщик. Мне поручено сперва убедиться, что с вами все в порядке…

      Женщина смотрела на меня с мольбой и надеждой, а ее старшая дочь снова сказала с гневом:

      – Мы не в порядке!..

      – Что именно? – спросил и подошел к женщине. – Вас били?.. К чему-то принуждали?

      На лице старшего из телохранителей отразилось беспокойство, но женщина покачала головой:

      – Нет-нет, но я хочу, чтобы этот кошмар закончился поскорее!

      – Скоро закончится, – пообещал я. – А вы, как зовут…

      – Леонтия, – выпалила она с надменностью наследницы преступной империи. – Никто не посмеет ко мне даже пальцем прикоснуться!.. Знают, что потом даже из-под земли выкопают!

      Я обошел ее сзади, отодвинулся