Притворщица. Ольга Пашнина

ол. Потолок все равно вращался.

      – Ну вот и зачем? – фыркнула Хейвен, садясь рядом. – Теперь тебе плохо, а мне скучно.

      – Тебе не может быть скучно. Ты мертвая.

      – А что, ты полагаешь, что смерть – это весело? Нет, Кимми, это ужасно скучно. Это вечность скуки. Даже тому, кто убивает, веселее. Вот тебе было весело, когда ты меня убила?

      – Вряд ли.

      Она начинала утомлять, и в такие моменты я обычно стучала в дверь палаты, требуя принести успокаивающее зелье. Но сегодня, кажется, был выходной, и мне не хотелось спать. И сестра-целительница принесла вкусное желе. Почему она всегда носит только желе? Я бы выпила кофе. Не уверена, что помню его вкус. Но помню ощущение: кофе – это что-то чудесное.

      – Я хочу к морю, – протянула Хейвен. – Очень хочу.

      – Тебе не светит. Ты – плод моего воображения. В нем нет моря. Хочешь, отправлю в домик у озера? Его я помню… вроде бы.

      – Была там сто раз. Почему ты не можешь придумать мне море? Ким, я хочу море!

      – Хейвен, отстань! – рявкнула я.

      И привлекла внимание дежурной сестры, потому что в замке палаты вдруг повернулся ключ.

      – Все нормально, – поспешно сказала я.

      Если им что-то не понравится, они заставят выпить зелье – и я усну. Ненавижу спать.

      – Ким, я хочу поговорить с тобой.

      Нет, это не сестра-целительница.

      А высокая рыжеволосая лекарь Дельвего. Я удивленно села на полу: раньше Кристина ко мне не заходила. Меня водили в ее кабинет раз в два дня, и там я по нескольку часов отвечала на многочисленные вопросы. О себе, о мыслях, о прошлом. Иногда казалось, что лекари намеренно не давали мне забыть о том, из-за чего я сюда попала.

      – Ким, я хочу с тобой поговорить, пойдем, – улыбнулась доктор. – Не волнуйся, все в порядке. У меня для тебя небольшое задание.

      Когда человеку говорят «не волнуйся», обычно он начинает волноваться еще сильнее. Я так точно: даже руки задрожали, а в обычно прохладном лекарском доме вдруг стало нестерпимо жарко. Если лекарь Дельвего и заметила мое состояние, то не подала виду.

      В дверях я обернулась к Хейвен, которая деловито приглаживала волосы.

      – Ты остаешься, – бросила я ей.

      Лекарь ободряюще мне улыбнулась. Я знала, что она не видит Хейвен. Зато она видела ее портрет – моя сестра принесла по ее просьбе. Мне хотелось бы, чтобы Кристина заставила Хейвен уйти, но она почему-то не спешила, уверяя, что однажды Хейвен исчезнет сама.

      – Проходи, садись. Чай и угощение для тебя, позавтракай со мной.

      Как всегда случалось, я в ступоре застыла у стола. За два года в лечебнице у лекаря выработался устойчивый ритуал: послать за мной сестру-целительницу, привести в кабинет, усадить за стол, дать стакан воды. Любое отклонение от маршрута вызывало у меня панику и оцепенение.

      Но сейчас на столе стояло блюдце с печеньем. Я столько раз говорила, что хочу печенья, а сейчас оно лежало прямо передо мной. И нас разделяла лишь дурацкая паника.

      – Ну что случится, если ты сядешь и попьешь чаю с печеньем? – Взявшаяся из пустоты Хейвен закатила глаза.

      Она понюхала угощение и мечтательно зажмурилась. А потом захныкала:

      – Давай, Ким! Я хочу хотя бы посмотреть! Возьми печенье! Оно с шоколадом!

      Я сглотнула слюну.

      – Что она говорит, Ким? – мягко спросила лекарь Дельвего.

      – Уговаривает сесть и взять печенье, – тихо призналась я.

      – Что ж, не могу не отметить в ее словах рациональное зерно. Садись, Ким, нам предстоит разговор.

      – Это моя сестра принесла? – Я все еще колебалась.

      – Нет.

      Она отодвинула кресло, приглашая сесть, и я нашла в себе силы упасть в него. Меня пододвинули к столу – несмотря на внешнюю хрупкость, Кристина Дельвего обладала поразительной силой. А может, я весила совсем немного. Во всяком случае, однажды, во время прогулки, она в одиночку вытащила меня из провалившегося пола в подвале хозяйственного корпуса, куда я забрела, стремясь убежать от Хейвен.

      – Печенье, Ким, – настойчиво потребовала Хейвен.

      На ощупь оно оказалось шероховатым, с гладкими вкраплениями шоколада. Мой палец был настолько горячий, что шоколад начал таять, и я испуганно отдернула руку, а палец облизала. Вкусно. Невероятный, давно забытый вкус шоколада.

      Лекарь Дельвего терпеливо ждала. Еще несколько минут я колебалась, но Хейвен так кричала, что я не выдержала и отправила в рот небольшой кусочек лакомства. Тогда призрак умолк, а Кристина, удовлетворенная результатом, начала говорить:

      – Как ты себя чувствуешь, Ким?

      – Нормально. Голова иногда болит.

      – Хорошо. Надеюсь, ты не против, что мы не одни?

      Только сейчас я обратила внимание на мужчину в углу комнаты и вздрогнула, поймав взгляд холодных серых глаз. Он смотрел пристально, не мигая, проникая мне прямо в черную душу и обшаривая там каждый