Невидимые силы. Антон Грановский

уже взрослый человек, а занимаешься всякой ерундой, – строго ответила Анна. – Живешь одним днем, не задумываясь о своем будущем. И знаешь, меня как твою сестру это очень тревожит.

      Настя фыркнула.

      – И не фыркай, – строго сказала Анна. – Я с тобой серьезно разговариваю. Вот скажи мне, чего ты хочешь от жизни? К чему стремишься? Кем себя видишь в будущем?

      – Чего я хочу? – Настя улыбнулась. – Ну, тут все просто. Чтобы работа была ненапряжная. Это раз. И чтобы оставалось время на развлечения. Это два.

      – На дискотеки и гулянки?

      – Хотя бы и так.

      Анна вздохнула и покачала головой:

      – Это все влияние Маши Клюевой. Поверь мне, эта дуреха плохо кончит. И ты тоже, если будешь идти у нее на поводу.

      – Мы все плохо кончим, – философски изрекла Настя. – Одни раньше, другие позже. И завязывай уже изображать мою мать.

      – Я и не пытаюсь, – вздохнула Анна. – Но, кстати, если бы мама была жива, она бы…

      – Мама умерла, – оборвала сестру Настя. – Погибла в аварии. Вместе с отцом. И хватит об этом.

      Настя отвернулась. Анна вздохнула и с досадой произнесла:

      – Вечно мы с тобой ссоримся. Что с нами происходит, Наська-Таська? Ведь когда-то мы часто разговаривали.

      – Не знаю, – пожала плечами Настя. – Наверное, я просто повзрослела. Прости, мне пора.

      – Будь осторожна, – сказала ей вслед Анна.

      Настя прошла в прихожую, быстро надела кроссовки и выскочила из квартиры.

      Спускаясь на лифте, она думала о сестре. Мама с папой разбились много лет назад, и с тех пор Анна из кожи вон лезла, чтобы заменить Насте родителей. Но получалось у нее плохо. Да и как иначе – с такой-то работой? Анна и дома-то бывала не каждый день. Вечно ходила озабоченная, угрюмая, молчаливая, а если начинала говорить, то либо морализаторствовала (вот как только что), либо заводила песню о «проценте раскрываемости» или какой-нибудь «кривой преступности в районе».

      И все ради чего? Чтобы поймать и посадить в тюрьму десяток-другой неудачников, убивших с перепою своего собутыльника? Нет, Настя мечтала о другой жизни.

      – Тоже мне – работа, – фыркнула она, выходя из лифта.

      А ведь Аня окончила юридический и вполне могла стать адвокатом или прокурором. И работа была бы нормальная, и деньги в доме водились бы.

      – Сама пустила свою жизнь под откос, а еще учит меня жить, – с досадой проворчала Настя, выходя на улицу.

      Маша Клюева ждала ее возле подъезда. Светлые волосы, как всегда, торчат в разные стороны, челка выкрашена в голубой цвет, глаза густо подведены. Одета Маша была в яркую юбку и короткую кожаную курточку. На ногах – «кислотные» кеды. Выдув изо рта пузырь жвачки, она весело поинтересовалась:

      – Ну как? Отделалась от своей полицайки?

      – Не называй ее полицайкой, – попросила Настя.

      – Почему?

      – Потому что она моя сестра.

      Маша хмыкнула:

      – Сестра тоже может быть полицайкой. В твоем случае это так и есть. –