Коллекционер пороков и страстей. Татьяна Полякова

часть и подошли к клумбе. Прохожие начали поглядывать на нее с недоумением.

      – Он решил не мелочиться и прислал сразу десяток ворон, – сказал Димка, видимо, с намерением разрядить обстановку.

      Вадим надорвал мешок и грязно выругался.

      – Звони в полицию, – обращаясь ко мне, произнес Дима.

      – Что там? – задала я вопрос, хотя ответ уже знала.

      – Труп.

      Мужчину лет тридцати задушили, после чего убийца упаковал его тело в большой пакет для мусора. Убийство произошло как минимум сутки назад, тело успело закостенеть, и приехавшим полицейским пришлось укладывать его на носилки в скрюченном виде.

      Мы подробно рассказали следователям, как из окна заметили мешок и прибежали сюда. Бергман, кстати, от встречи с полицейскими уклонился, еще до их приезда вернувшись в дом. Наш рассказ у сотрудников правоохранительных органов вызвал настороженность. Не тот факт, что мы заметили что-то из окна, а то, что мы втроем (о Бергмане мы не упоминали) припустились к клумбе, чтобы заглянуть в мешок. Пришлось рассказать о воронах, которые накануне появились на этой самой клумбе.

      Про ворон рассказывала я, и следователь, записывавший мои показания, смотрел с таким выражением на физиономии, точно намеревался спросить: «Вы что обычно пьете?»

      Тут к нему подошел один из коллег и что-то зашептал на ухо.

      – А вы убитого раньше видели? – спросил он, обращаясь ко мне.

      – Я его и сейчас не видела.

      – Почему? – видно, подобный вопрос идиотским ему не казался.

      – Спать по ночам хочу.

      – Понятно. Но придется все же взглянуть. Вдруг узнаете. При нем нет ничего, что позволило бы установить его личность, а это сейчас очень важно.

      Мы направились к носилкам, которые как раз загружали в машину.

      – Говорят, у вас тут детективное агентство? – спросил следователь и весело фыркнул.

      Я решила не отвечать, а он продолжил:

      – А вы, значит, тоже сыщик? Шерлок Холмс?

      – Я – баба-дура и мужикам кофе завариваю, – ответила я, чем служивого смутила.

      Был он молод, одет с иголочки и явно тяготел к женскому полу, на меня по крайней мере поглядывал с интересом.

      – Я ничего такого не имел в виду, – забубнил он. – И не считаю, что женщины должны дома сидеть, постоянно занимаясь уборкой…

      – Ну, это понятно. Иначе когда мы будем стирать и готовить.

      Мы подошли к машине и дискуссию о месте женщины в современном мире решили прервать по обоюдному согласию. Он кивнул на лицо убитого и с легким подхалимством попросил:

      – Посмотрите, пожалуйста.

      Рыжие волосы покойного, когда-то яркие, сейчас имели ржавый оттенок. Красноватая кожа, как это часто бывает у рыжих. И веснушки. Они покрывали все лицо, которое было мне совершенно незнакомо и все равно вызвало внезапную тоску, напомнив, во что мы все превратимся. Я увидела след удавки на шее, но не это потрясло меня.

      – Что у него