Сон дядюшки Фрейда. Дарья Донцова

циничный спектакль? Присутствующие очень хорошие актеры, Вадим намочил брюки, женщины вывернули желудки… Есть же всякие ухищрения. Кое-кто из артистов перед тем, как зарыдать в кадре, закапывает в глаза некое средство, и слезы льются от него потоком. Наверное, можно проглотить таблетку, и возникнет обратная перистальтика, а у Вадима в трусах был мешок с водой, его легко разорвать. Ну не могут люди вести такой разговор через пять минут после кончины человека. Что же касается Нади…

      Кто-то ущипнул меня за бок, я очнулась и увидела рядом с собой Гарри, дед округлил глаза. В мои уши ворвался голос Вадима.

      – От восемнадцати до двадцати пяти лет женщина роза.

      – А ты романтик! – восхитилась Рита.

      – Потом она превращается в сочный персик, – разглагольствовал блондин, – справив тридцатилетие, становится яблочком, через пять лет мадам курагой. В сороковник фруктовый период завершается, едва на пятый десяток покатит, получается неликвид большого секса, это египетская стадия.

      – По-вашему, те, кто отпраздновал сорокалетие, мумии? – надулась Нинель Павловна. – А меня вы любезно обозвали ваганьковской, потому что мне пришло время на кладбище Ваганьково могилу присматривать.

      – Ага, – подтвердил Вадим.

      – Вы тоже когда-нибудь состаритесь, – пообещала Нинель, – тогда поймете, как обидно от юнца такие глупые речи слушать. Кстати, молодой человек, вы описались. Несмотря на юный возраст, у вас слабый мочевой пузырь. А вот мне, старухе, памперс не нужен.

      Блондин не нашелся, что ответить.

      – Прекратили болтовню, – потребовал Борис Валентинович, – Леонид убирает балкон, остальные идут в столовую, мы не успели позавтракать.

      – Эй, эй, – занервничал Деревянко, – ладно, я соберу дерьмо, но не руками же? Дайте тряпку.

      – На первом этаже под лестницей есть все необходимое для уборки, – подсказал хозяин, – поторопись, Леонид, пищу положено принимать всем одновременно.

      – Мне надо переодеться, – пробормотал Вадим.

      – Зачем? – спросил профессор. – Так посидишь, брюки скоро высохнут. Дарья, хочешь умыться?

      – Спасибо, нет, – отказалась я.

      – Тебе надо вымыть руки, они грязные. Васильева, живо беги в туалет, – велел хозяин.

      Я машинально посмотрела на свои чистые ладони и молча повиновалась. Все понятно, Борис действует от противного. Если вам что-то нужно, вы это не получите, и наоборот. Блондину срочно требуется переодеться – и фиг ему, а я не собиралась умываться и отправилась в санузел.

      Не успела я войти в туалет и открутить кран, как раздался тихий голос:

      – Даша!

      Крохотный обмылок выпал из моих рук в умывальник, я обернулась и увидела стоящего на пороге Гарри.

      – Простите, – зашептал он, – не хотел вас смутить, но сейчас у меня единственный шанс предупредить вас: здесь все по-настоящему, это не спектакль, а реальность.

      Я молча смотрела на старика, а тот продолжал:

      – Вы неправильно