Ловушка для пай-девочки. Марина Серова

нет – я увидела несколько толстых тетрадей по учебным дисциплинам, исписанных мелким убористым почерком. Судя по всему, лекции читались быстро, записывать надо было много. Я проглядела все тетради, обнаружила даже записную книжку, предназначенную для самостоятельного изучения японского языка. Первые несколько страниц были исписаны в одну клетку слоговыми азбуками. Сама я превосходно владею иностранными языками – могу в рекордные сроки выучить абсолютно любой язык, поэтому все написанное как на английском, так и на других языках я прекрасно понимала. Увы, никакой интересной для меня информации в тетрадях я не обнаружила.

      Учебники и книги Снежаны, лежавшие на столе, также подверглись тщательному осмотру. Я перетряхивала их в надежде, что из какого-нибудь томика выпадет либо очередной пакетик с порошком, либо что-то, способное указать, где сейчас находится девушка. Самой очевидной версией было то, что она сейчас в квартире своего парня Игоря. Однако Ольга Николаевна не знала не то что адреса, даже телефона Соловьева. Впрочем, это ерунда – по социальным сетям и базе данных, которая имеется у меня на ноутбуке и на телефоне, я смогу найти координаты любого жителя Тарасова. База данных не раз помогала мне достать необходимую информацию, по ней можно было выяснить биографические данные нужного человека. Все же я решила заняться поисками Игоря после осмотра комнаты.

      На письменном столе я осмотрела все, заглянула в ящики. Ровным счетом ничего интересного – ручки, тетрадки, канцелярские принадлежности. Ежедневников Снежаны я не обнаружила.

      – Ваша дочь когда-нибудь вела личный дневник? – спросила я у Ольги Николаевны. Та неопределенно пожала плечами.

      – В школе, классе в шестом, она развлечения ради стала что-то записывать в тетрадку, – проговорила она. – Я ей рассказала, что во времена своей молодости вела дневники. Идея Снежане показалась интересной, хотя она и не понимала, зачем это нужно. Но решила попробовать. Само собой, мне читать ее книжку запрещалось, но я никогда не стала бы этого делать. Все-таки дневниковые записи – это то же самое, что и чужая корреспонденция. Читать их нельзя, это невежливо и вероломно.

      – А сейчас? Сейчас Снежана что-то записывает для себя?

      – Вот про это мне ничего не известно, – покачала головой Ольга Николаевна. – Хотя я очень сомневаюсь. Ладно в детстве девочка и могла увлекаться ведением дневников, но сейчас ведь можно при необходимости вести онлайн-дневники. Я, если честно, не понимаю, какой в этом смысл, все-таки вещь личная, а выкладывать в интернет свои интимные записи слишком… не знаю, как сказать… Но в любом случае мне о дневниках дочери ничего не известно.

      – Вы не возражаете, если я осмотрю книжный шкаф? – поинтересовалась я.

      – Нет, я не против. Делайте, что считаете нужным.

      Я открыла дверцу книжного шкафа. Он был высоким и узким, внутри я увидела пять полок. Три верхние занимали книги, которые читала Снежана. В основном это были произведения жанра фэнтези, несколько детективов и современных