Жрица Итфат + Тафти жрица. Вадим Зеланд

букву?

      – Ей можно?

      – Она мана?

      – У нее ошó?

      – Она может сказать букву!

      Серые сгрудились вместе и начали о чем-то перешептываться, поглядывая на диву, которая изо всех сил старалась изображать гордое достоинство. Затем они обступили Матильду, с опаской держась поодаль. Один вышел вперед и спросил:

      – Кто ты?

      Матильда поняла, что прямая угроза миновала, по крайней мере, пока, и ответила уже спокойней:

      – Я гламурная дива-а-а! А вы кто такие, уроды?

      И тут же осеклась – она словно забыла, где находится, и что эти самые уроды, которых наверно не стоило оскорблять, ее только что чуть не сварили заживо. А вопрос, где она находилась – это был очень большой вопрос. Но те, видимо, не обратив внимания, снова завопили свое:

      – Синтетическая дева!

      – Она может сказать букву!

      – Почему вы называете меня синтетической девой? – спросила Матильда.

      Те молча переглянулись. Похоже, вопрос их привел в замешательство.

      – Мы не знаем.

      – Так, ладно. Кто вы такие, спрашиваю?

      – Мы гламъоки! – наперебой загалдели серые. – Мы читаем бъедни! Нам нельзя читать букву! Абу! Абу!

      – Понятно, – сказала Матильда. – Вы гламрóки, и вы читаете бредни.

      – Ошо! Ошо! – загомонили те. – Она может назвать нас! Она может!

      Судя по всему, на дикарей производил очень сильное впечатление тот факт, что неизвестная пришелица могла свободно произносить букву «р», и что с ней при этом ничего ужасного не случалось. Серые опять принялись совещаться между собой, после чего один из них выступил вперед и спросил:

      – Ты мана?

      – Я Матильда. Понятно вам? – сказала дива.

      – Мана-тида! Мана-тида! – закричали гламроки. Ответ Матильды опять привел их в состояние чрезвычайного возбуждения.

      – А почему вы не произносите букву? – спросила она.

      – Нам нельзя! Нельзя! Это абу! – заголосили те. – Будет къаш!

      – Но ведь я же говорю букву, и никакого краша со мной не происходит.

      – Ты мана! Мана-тида!

      – Вот видите! А вы хотели меня сварить и съесть. А вы знаете, что бы было, если бы вы это сделали? – Матильда уже начинала вживаться в отведенную ей роль. – Случился бы полный краш!

      Оборванцы, заслышав такие слова, подняли вой, очевидно, преисполненный благоговейного трепета.

      – А кто вас научил читать эти ваши бредни? И зачем они вам нужны?

      – Гламоък научил! Мана-гламоък! Там! Там! – серые принялись оживленно жестикулировать, указывая руками куда-то в сторону построек.

      – Мы должны читать бъедни, и тогда нам будет ошо. Нельзя читать букву. Нельзя дъаться. Нельзя поедать дъуг дъуга. Абу! Надо читать бъедни.

      – Так, а меня вам поедать можно?

      – Нельзя наших. Ты не наша.

      – Нет, я ваша! – быстро сообразила Матильда. В таких обстоятельствах будешь соображать. – Я ваша мана!

      Не успели