Солнечный луч. О чем молчат боги. Юлия Цыпленкова

в вотчину великого махира. Возможно, подъем в этот каменный город и вправду сделан настолько неприступным, что даже свои не могут пройти по нему, когда им заблагорассудится. Даже любопытно увидеть этого «патриарха» и оценить его возможности. Впрочем, поглядеть было интересно не только на каменный Даас, но и на поселения на равнине Дэрбинэ, как и на столицу илгизитов с тем же названием. Но только в целях расширения кругозора и не больше.

      – Наелась, – ни на кого не глядя, произнесла Акмаль, вырвав меня из размышлений. – Буду спать.

      – Не оставит тебя своей милостью Покровитель, – ответил ей Рахон.

      И я тут же полюбопытствовала:

      – То есть вы отвергаете и прочих духов, не только Создателя?

      – Они на стороне Урунжана, – ответил пятый подручный.

      – А Великую Мать?

      – Мы чтим Мать, – сказал Эмселах. – Она родила нас и всё, что видно глазу.

      – Как интересно. – Я отставила опустевшую миску и подтянула колени к груди. После обняла их руками и продолжила: – Значит, вы отвергаете Белого Духа, своего создателя, но Илсым все-таки отдаете должное.

      – Да, Урунжан слепил первого человека из снега, – мягко произнес Рахон, – но вдохнула в него жизнь Праматерь.

      – Урунжан слаб, он не смог сам оживить свое творение, – чуть высокомерно сказал Эмселах. – Наш Покровитель свои создания оживил без помощи Илсым.

      – Может, поэтому они такие… – я чуть помедлила, пытаясь подобрать слово, – неказистые?

      – Что ты хочешь сказать? – прищурился Рахон.

      – А ты находишь их милыми? Может, полезными? Какая польза от черына? Или от нэри? Разве что в ползуне можно найти некую прелесть, потому что он чуть не сожрал Селек, но в остальном? Белый Дух создал этот мир, наполнил его жизнью, и она прекрасна. А люди? Он дал вам дар слова, дар мысли, дар чувств. Всё это он вложил в снежную фигуру, в которую Илсым через рождение вдохнула жизнь. А что же создания Илгиза? Те, что живут в Каменном лесу, не выживут нигде более, если там нет сумрака. Ты, Рахон, можешь встать и обойти всю землю, можешь растянуться на траве и, глядя из-под ресниц на ласковое солнце, мечтать, а дано ли это черыну? Всё, что у него есть, – это голод. Верно? Вот и выходит, что творения Создателя прекрасны и не имеют изъяна в своей изначальной задумке. Порождения же Илгиза бесполезны, жестоки и опасны даже для вас, его последователей. Возразишь?

      – Ты не собьешь нас с истинного пути, – отчеканил Эмселах.

      – Стало быть, ты признаешь мои слова справедливыми, – заметила я.

      – А я говорила, – с издевкой произнесла Акмаль, успевшая лечь, – ей нельзя позволять говорить. Она умеет смущать разум.

      Я посмотрела на Рахона и ждала, что скажет он, но пятый подручный пока молчал. Он рассеянно ворошил угольки в костерке и, кажется, даже не замечал нашего разговора. И все-таки мне было любопытно, что думает приближенный великого махира, стоявший пятым в череде из сотен других одаренных.

      – А ты что скажешь, Рахон? – не выдержала я.

      Он