Солнечный луч. О чем молчат боги. Юлия Цыпленкова

было другое детство, – ответила она, не оборачиваясь.

      И я вдруг поняла!

      – Вы не знали, во что и как играют дети в таганах? Вам попросту не о чем было говорить? Так?

      – Жизнь выродков Урунжана нам неинтересна, – с раздражением ответила махари, и я хмыкнула:

      – Ого. Как-то грубо ты отзываешься о своих братьях и сестрах. Выходит, и о себе.

      – Мы не имеем с ними ничего общего! – рявкнула Акмаль, и я возразила:

      – По убеждениям – правильно. Они – преданные дети своего Отца, вы – отступили от веры. Однако и ваши предки были созданы Белым Духом. Зачем же так говорить о своих корнях?

      Махари порывисто обернулась и нацелила на меня палец:

      – Да что ты знаешь, пришлая?

      – Я знаю, что такое верность, – ответила я. – Я знаю, что такое ценить свои корни…

      – Да ты даже не помнишь о них! – воскликнула Акмаль.

      – Но это не означает, что я отреклась от них, – сказала я, ощутив первый укол раздражения.

      – Но ты не желаешь о них вспоминать, – произнес Рахон, и я перевела на него взгляд.

      Замечание было справедливым. Мы говорили об этом, и мой ответ илгизит знал. Однако раздражение от этого только разрослось, но я скрыла его и ответила с прохладой:

      – Неверно. Мое нежелание основывается не на презрении к своему прошлому. Я не знаю, что осталось за моей спиной. Я бы желала передать весть тем, кто печалится обо мне, что жива и здравствую. Но кто и что на самом деле ждет меня там? Я ведь не знаю, как я оказалась в этом мире, потому, возможно, мое беспамятство – благо, тогда к чему его нарушать? В любом случае, – я снова улыбнулась, – на всё воля Создателя.

      – И все-таки ты не желаешь знать свои корни, – заметил пятый подручный.

      – И вновь неверно. – Я прошла мимо махари и приблизилась к Рахону, а затем обогнала и его. – Я знаю свои корни и не отрекаюсь от них. Я родилась в знатной семье и получила образование, отличное от образования, которое полагается девицам. Почему? Этого я не помню, но законодательство и право не входило в перечень дисциплин, которым обучают женщин. Я вспоминаю строки из книг, которые не читают женщины. Я знаю основы административного управления. Финансы, налогообложение, система образования – это всё мне знакомо не только в терминологии, но и на практике. Возможно, именно мои знания стали причиной того, что я покинула родной мир, или же мне помогли его покинуть. А может быть, было что-то еще.

      Смутно, но я помню своих родителей. Я могу представить их издали, когда они гуляли по саду, но черты расплываются перед внутренним взором. Еще помню девушку, ее лицо я вижу ясно, но не могу вспомнить, кем она мне приходилась: сестрой или подругой. Как не могу вспомнить ни единого имени.

      – А еще помнишь кого-нибудь? – спросил Рахон, и я обнаружила его с собой рядом.

      Я рассеянно кивнула, вспомнив еще одного человека из прошлой жизни:

      – Мужчину. У него черные волосы и голубые глаза. Я чувствую, что этот мужчина был связан со мной, но кто он и какова была связь,