Пляски сумасшедших снов. Валерий Пушной

сами, голубыми повязками на бицепсах рук, запястьях и горле, в коротких голубых шортах, голубых носках, тяжелых голубых ботинках с голубыми застежками и с непонятными устройствами в руках. Бегущая толпа резко остановилась, попятилась, стала биться о стены домов, плотно примкнутых друг к другу, пытаясь просочиться в очень узкие промежутки между некоторыми. Малкина, хоть они с Лугатиком также были с голым торсом, такая униформа надвигающейся цепи напрягла. Очевидно, что именно эти униформовцы являлись причиной возникшей паники. Вид униформовцев приводил людей в смятение. Интуиция Малкина указывала на опасность. Совершенно не понимая, где они находились, друзья крутили головами, стараясь заметить хоть какие-то знакомые очертания. Но все было тщетно. Высокие неизвестной архитектуры дома по краям дороги стояли единым монолитом, как крепостные стены, с той лишь разницей, что на них было много стекла. Все вокруг новое, неузнаваемое. Определенно можно было сказать, что это городская улица, но в каком городе она ютилась, ответа не было. На стенах домов никаких обозначений и никаких указателей. Впрочем, в такой безудержной суматохе, творившейся вокруг, рассматривать стены и выискивать обозначения улицы не было возможности. Не затоптать бы друг друга! Мужчины и женщины в легких летних одеждах простейших фасонов из тончайших тканей неярких тонов с маленькими детьми затравленно толкали друг друга, пробиваясь к первой попавшейся щели, чтобы укрыться в ней. Дети испуганно дико голосили. Родители, казалось, обезумели. Спрятаться всем было негде. Высоко в небе висела теплая синева, в которой плавало солнце, не замечая сумятицы, происходившей внизу на улице. Прилепленные один к другому дома с безжизненными стеклами и наглухо закрытыми изнутри подъездами безмолвствовали. Люди из толпы цеплялись за ручки дверей, как одержимые рвали их на себя, стучались в стекла, взывали о помощи и, не получая ответов, кидались к другим. Но и там не получали отклика и лихорадочно, с ужасом в глазах бросались назад. А сзади на них надвигалась иная цепь униформовцев. Она состояла из мускулистых молодых девушек с голыми бюстами и животами. Их униформа отличалась: розовые банты на локтях и горле, короткие розовые шорты, высокие розовые сапожки. В руках такие же непонятные устройства, как у парней.

      – У них псипаралы, у них в руках псипаралы! – разносилось по перепуганной толпе, сбивавшейся в кучу: мужчины стали прятать детей и женщин себе за спины.

      – Что происходит? – крикнула Сашка, цепляясь взглядом за ближайшую простоволосую женщину.

      Та, удивленная вопросом, подхватила на руки маленького мальчика, прижала к груди и нервозно зашарила глазами, ища, куда забиться от страха.

      Покоряясь поведению толпы, Малкин отступал, прикрывая собой Сашку, показывая парням, чтобы они так же защитили Катюху и Карюху. Раппопет и Лугатик сработали мгновенно.

      – Ты видишь, они готовят псипаралы! – лихорадочно воскликнула простоволосая женщина, прижимаясь ближе к Сашке, тоже пытаясь спрятаться и спрятать сына за Ванькиной спиной.

      – А что это? – спросила Сашка.

      – Ты что, с луны свалилась? – изумилась женщина.

      – Наверно, свалилась, – сказала Сашка.

      – Псипаралы – это волновые психопарализаторы! – выпалила женщина. Обхватив мальчика, она с опаской глянула по сторонам, закончила: – Их волны разрушают биополе человека и парализуют нашу волю. Мы становимся бессильными и управляемыми. И тогда гецейские и лецейские делают с нами все, что им заблагорассудится.

      – А что им от вас нужно? – продолжала спрашивать девушка.

      – Они забирают наших детей! – Женщина дрожала всем телом. Ее дрожь передавалась сыну. И тот, уткнувшись носом в ее плечо, рыдал. Мать с придыханием, заикаясь, выдавливала из себя: – А у женщин и мужчин берут яйцеклетки и сперму.

      – Зачем? – все больше не понимала Сашка. – Кто такие гецейские и лецейские?

      – Это стражи правил анклава! Они из сообществ ге и ле! – выдохнула еще более изумленная вопросами женщина. Но все-таки снова пояснила, наклоняясь к Сашке, чтобы окружающий шум не заглушил ее голос. – Их кварталы пустеют, им постоянно требуется пополнение. За этим они приходят в наш квартал, устраивают охоту на наших улицах.

      – Ничего не понимаю! – озадаченно отозвалась девушка.

      – Ты откуда такая дремучая? – вытаращила глаза женщина. На какой-то миг ужас с ее лица слетел, по нему пробежало выражение ошеломления тем, что попадаются еще люди, которым приходится объяснять азбучные истины. Она замерла, пораженная. Но следом страх вернул ее к прежнему состоянию.

      – Я из других мест, – пояснила Сашка. – Здесь первый день.

      – Так бы сразу и сказала! – бросила нервно женщина. – А то я уже подумала, что у тебя с головой не все в порядке, что тебе нужна зачистка мозгов.

      – Зачистка мозгов? – опять недоуменно спросила девушка. – А что это?

      – Тебе лучше этого не знать! – дребезжащим голосом выплеснула женщина. – Больше молчи, чтобы ненароком не угодить в ГМОМ!

      – Куда? – напрягла слух Сашка, думая, что из-за окружающего шума плохо расслышала.

      – В Гипно-Магнитный