Не прикасайся. Адалин Черно

с собой.

      – Ты серьезно? Поверить не могу! Ты серьезно предлагаешь мне выбрать время для посещения бассейна в собственном доме?

      От него исходит дикая агрессия. На такое предложение он явно не рассчитывал, но я упрямо гну свою линию. Запрещаю себе бояться. Папа всегда говорил, что нельзя показывать противникам своего страха. Если поймет, что боишься – ни за что тебя не оставит.

      – Теоретически ты можешь плавать вместе со мной и…

      – Практически, а не теоретически, если мы окажемся в бассейне, я тебя в нем утоплю, – изрекает ядовито.

      – Твоя ненависть ко мне ничем не оправдана. Я не претендую на место в сердце Богдана Петровича, не собираюсь становиться наследницей. Я просто хочу доучиться в университете. Мы можем даже не встречаться, если ты так сильно не хочешь. Я предложила попробовать подружиться, но если ты так категорично настроен…

      – Я тебя ненавижу, тупая ты инфузория, – выплевывает, делая шаг ко мне.

      Я машинально отхожу назад, и Тан останавливается, усмехаясь.

      – А говорила, постараешься полюбить.

      – Если ты мне поможешь! Оскорблениями никак не получится завоевать мое расположение.

      Он смеется. Запрокидывает голову назад и хохочет так, что у меня внутри все леденеет. Так, как Тан в это мгновение, выглядят все антигерои в фильмах. Те, кого обычно побеждают положительные персонажи.

      Пока Тан смеется, я формулирую очередную мысль и замечаю, как открывается небольшой участок кожи на его лице, покрытый шрамами. Совсем немного, но я почему-то зависаю. Появляется необъяснимое желание дотронуться к израненной кожи, отодвинуть челку и посмотреть полностью. В бассейне я ничего толком не увидела от неожиданности и испуга.

      – Мне нахрен не нужно твое расположение, – заявляет, резко прекращая смеяться.

      К такой смене настроений я оказываюсь не готова и не сразу перестаю смотреть на Тана с любопытством. Он замечает. Прищуривается.

      – Интересно, да?

      Я мотаю головой.

      – Можешь посмотреть, если интересно.

      Он преодолевает расстояние между нами одним широким шагом. На этот раз я не отхожу – продолжаю стоять на одном месте. Тан практически вдавливается в меня. Ни сантиметра между нами не оставляет и гаркает:

      – Смотри!

      Я успеваю зажмуриться, прежде чем он открывает мне свое лицо.

      – Не буду!

      – Поэтому никакой дружбы быть не может. О любви вообще забудь. Молись, чтобы я тебя не удавил, не утопил и не переехал машиной. Я могу сотню способов придумать, выберешь тот, который тебе понравится. Просто, блядь, не попадайся мне на глаза.

      Сердце в груди так сильно колотится, что в какой-то момент мне кажется, оно выпрыгнет из груди. Тан отходит, но легче мне не становится. Я не знаю, можно ли уже открывать глаза или еще постоять.

      – Отмирай уже, сталкер. Я прикрыл то, на что противно смотреть.

      Распахиваю веки. Тело пробивает крупная дрожь. Я все-таки его боюсь. Агрессивного, злого, нервного. Он совершенно не умеет контролировать свои эмоции,