Тайна старой усадьбы. Андрей Посняков

тайком от начальства. На свой страх и риск. Хотя у нас тут милиция обычно дежурит. И бригадмильцы… Так вы, если что, с ними… Хотя у вас тут, смотрю, девчонки одни…

      – Есть и парни. Но серьезные. На танцы не ходят.

      – Правильно делают. – Девушка искоса посмотрела на Тыниса. – А ты, значит, несерьезный?

      – Знае-эшь, когда ка-ак… А кто такие бригадмилцы?

      – Дружинники. У нас их еще по-старому называют.

      – А, понимаю. Инерция мышления.

      – Сам ты – инерция, – усмехнулась Женька.

      – Ну, не обижайся.

      – Да не обижаюсь я… Просто подруги своей не вижу. Ушла, что ли? Так сказала бы…

      И в самом деле, Катерины что-то нигде не было видно: ни среди танцующих, ни на скамейках. Да, вообще-то, она сюда бы и вернулась, присела бы рядом – вон где сейчас Тынис сидит.

      Привстав, девушка внимательно осмотрела площадку. Подружки нигде видно не было. Кстати, и рыжая оторва Кротова тоже куда-то делась! Ох, не к добру это…

      Женка закусила губу.

      – «В городах, где я бывал, по которым тосковал…» – запел с магнитофонной пленки Эдуард Хиль.

      Поднявшись, Тынис вопросительно посмотрел на Женю.

      Конечно, «Голубые города» в качестве медленного танца – так себе, зато песня новая и уже очень даже популярная! Как и сам певец.

      Едва не задев парня, пробежала мимо Тамарка Марусевич, бросила что-то злое дымившему у входа на танцплощадку Хренкову. Так и не помирились…

      Расталкивая всех, вихляющейся походкой направился к выходу и Митька Евсюков – Дылда.

      – Какой неприятный парень, – посторонился Тынис.

      Колесникова покусала губу:

      – Вот уж точно! Увидишь – не связывайся…

      – Так, может быть, мы с тобой…

      Обеих ведь нет нигде – ни Светки Кротовой, ни Катьки! А что, если Кротова вдруг решила устроить разборки? А что? Место подходящее – танцы. Зайдут в лесочек за клуб и… Катька – девка боевая, обиды не спустит. Не-ет, не могла она так просто уйти… Точно – где-то за клубом!

      Не говоря ни слова, Женька вскочила со скамейки и быстро пошла к выходу…

      Ну, так и есть! За клубом, в лесочке близ заросшего пожарного прудика, слышались рассерженные крики – явно девичьи.

      Едва не споткнувшись, Женька прибавила шагу…

      – А ну, пусти-и! Пусти, говорю, с-сука!

      – Сама пусти!

      – Ай! Ухо, ухо… гадина!

      – Сама гадина! Н-н-а!

      – Ай!

      – Ой!

      – У-у-у!

      Так и есть! Кротова и Катерина стояли друг против друга, вцепившись друг дружке в волосы, и пинались. Каждая пыталась повалить соперницу на траву… Вот что-то затрещало – наверное, разорванное платье…

      – А ну, хватит! – подбежав, закричала Колесникова.

      Катька обернулась:

      – Женька, уйди! Уйди, говорю. Мы тут сами… у-у-у-у!

      – Я вам дам – сами… А ну!

      Женя поспешила на помощь подруге… да не тут-то было!

      – А ну, стой!

      У Кротовой-то имелись свои подружки! Такие же оторвы и, похоже, уже хорошо выпившие.

      – Слышь,