Безрассудство здравомыслия. Артем Тимофеев

что если помощь всё же потребуется – наши датчики на радаре начнут мигать.

      – К чему ты клонишь?

      – Ты помнишь, как ты получил ранение?

      – Я уже рассказывал тебе об этом.

      – Да, и именно поэтому я переспрашиваю ещё раз, так как твои изложенные кусочки не совсем похожи на правду.

      – Ты думаешь, что я соврал в тот раз?

      Том выдержал паузу, Луис это заметил и вновь заговорил:

      – Зачем мне тебе лгать? Ты прекрасно знаешь, что ложь – последнее к чему коснётся моя рука в случае безвыходности.

      Том знал это, но искренне верил в то, что Луис всё-таки ему соврал в тот раз, потому что произошедшие события никак не поддавались рациональной оценке.

      – Извини, друг. За сомненья, за то, что пытался найти в твоих словах какие-то заковырки.

      – Ничего. Если бы я услышал себя со стороны, то скорее всего тоже не поверил бы. Поэтому всё нормально, – Луис с радостью в глазах хлопнул ладонью по плечу напарника, но сразу после этого задумался. – Каков шанс на то, что в этом мире снова что-то начало происходить?

      – Огромный. Учитывая, что всё началось с разбушевавшегося природного явления, а закончилось тем, что вокруг нас стали водится пожирающие людей волны. Шансы на появление нового фокуса велики.

      – И что ты думаешь?

      – Думаю, что нам впредь нужно быть ещё осторожнее. К играм в выживание я привык и даже в какой-то степени полюбил их, но ощущение того, что за нами по пятам носиться смерть, меня малость угнетает. – Он выдохнул. – Я не хочу умирать.

      – На то мы с тобой и в одной лодке. Никто из нас не позволит друг другу погибнуть. – Луис протянул руку Тому. – Вместе.

      – И до конца.

      Том сел на еле уцелевший диван:

      – Ты поправишься примерно через 2 дня. На третий мы пойдём на юг. Если вновь столкнёмся с проблемами в виде открытой раны в любой части нашего тела, то придётся одному из нас в следующий раз выйти за медикаментами.

      – Что не так?

      – На складе пусто. Остались только бинты и анальгетики.

      – В самый раз.

      – Луис, мы не можем.

      – Том, поодиночке мы никуда ходить не будем.

      – А если одному из нас станет хуже и понадобятся лекарства?

      – А если всё будет нормально и они вообще не понадобятся?

      – Я пытаюсь мыслить рационально.

      – Я тоже, Том. Ты волнуешься за спасение наших жизней, поэтому говоришь о лекарствах, а я переживаю за то, что смерть может прийти за нами, когда мы будем бродить поодиночке. Мы думаем об одном и том же. Мы тревожимся об одном и том же. Как бы мы не пытались мыслить рационально – в условиях, в которых мы превратились в овец, загнанных в овчарню, мы ничего поделать не можем. Поэтому приходиться выбирать.

      – Хорошо. Тогда в процессе изучения ещё одной стороны сделаем акцент на заброшенных аптеках.

      – Которые скорее всего будут обчищены.

      – Да, но.

      – Я тебя понял.

      В их дружеских отношениях не было места самолюбию, появлению