Герой туманной долины. Пола Гарнет

поднес телефон к уху.

      – Вы наверняка не спите в этот поздний час, да? Я неподалеку от вашего дома. Зайду?

      – Тебе всегда рады. Посмотришь на своего последнего потеряшку. Мы сделали ему операцию, и Кайл, пока выхаживал его, так к нему привязался, что… В общем, я не удержалась.

      Шеннон расплылся в улыбке и остановился посреди улицы.

      – Вы решили его оставить?

      – Да! – Лейла рассмеялась. – Ты подарил нам нового члена семьи.

      – Тогда я обязан зайти.

      – Шон обрадуется.

      – Шон? Почти тезка? Кого благодарить?

      – Это наше общее решение. Я приготовлю чай. Прибегай скорее.

      Он положил трубку и двинулся в сторону парка, срезая дорогу, думая, что, быть может, с каждым животным, подобранным им и выхоженным Лейлой, мир становится чуточку лучше: больше любви и меньше одиночества, больше счастья и меньше необходимости бороться за выживание.

      Шеннон усмехнулся, глядя под ноги. Он и сам был бы не прочь стать подобранным животным.

      Почти у входа в парк, на скамейке под деревом лежал мужчина, положив под голову драную сумку, посильнее запахнув такую же истрепанную куртку.

      – У вас доллара не найдется? – хрипло спросил он, когда Шеннон, замедлив шаг, поравнялся с ним.

      Тот нерешительно выудил из кармана две банкноты и медленно, дрожащей рукой протянул их бездомному, чувствуя, как спина покрывается липким потом.

      – Спасибо тебе, – отозвался мужчина, почти вырывая деньги из рук. – Ты так смотришь… – устало усмехнулся он. – Это не на дурь, на еду. Честно. Хотя, – он махнул рукой, – вы все так смотрите. Пугаетесь, как чумы, словно быть бродягой заразно.

      – Я не поэтому так смотрю, – замотал головой Шеннон, встрепенувшись, отводя взгляд от темного полупрозрачного смога, накрывающего лицо нежеланного собеседника.

      У него не было мечты. Так давно, что тени вокруг его силуэта стали почти угольными и такими густыми, словно в них можно было задохнуться.

      «Человек-копоть», – произнес про себя Шеннон, двигая одними губами.

      Бездомный округлил глаза.

      – Шизик, что ли?

      Пусть лучше думает так. Пусть лучше не знает, что стоящий напротив парень отчетливо видит сизый туман за его спиной, лижущий его впалые щеки, и понимает, как его грезы растворились без возможности вернуться и наполнить жизнь новой краской.

      Шеннон тяжело сглотнул подступивший к горлу ком. Знал – в глазах засветилось сочувствие, от вида чужой безысходности даже задрожали на ресницах первые слезы.

      – Угу, – отозвался он, дрожа и отворачиваясь, быстро удаляясь в глубь парка, игнорируя брошенное вдогонку сиплое «спасибо».

      Что хуже – видеть мечту человека и знать, какой болью и разочарованием она обернется, или разговаривать с утонувшим в пепельном тумане? Он не находил ответа на этот вопрос. Он бы предпочел не видеть ни того, ни другого, но жизнь распорядилась иначе.

      Жизнь никогда не спрашивала.