Темные легенды. Антология русского хоррора. Антология

о которых я даже не подозревал, она привела меня к месту, которого и быть не должно. Мы стояли у обрыва, ожидая, когда приплывёт громадная рыба с печальными глазами. И женщина без кожи прыгнула с обрыва – и рыба заглотила её. Решив последовать за женщиной, я понял, что поздно. Все прошло, обратилось в прах.

      Клубника в желчи

      Зоя была сама смелая и легла на скамью, и сунула голову в круглую прорезь. Никто не сможет так, а я могу, сказала. Несмотря на мою любовь к ней, я ощутил всесжигающую обиду и освободил верёвку из зажима. Нож гильотины упал, отрезав Зое голову. Лежит голова в корзине, кровь из неё хлещет, а глаза Зоины моргают. Разозлилась старшая сестра, отвела меня в дом и заперла в тёмном чулане, оставив без ужина. Вечером Зоя открыла чулан и дала мне бутерброд с ветчиной. Сказала, что я дурачок, но она все равно любит меня. Кровь, пропитавшая её голубое платье, уже высохла, срез на шее был ровный-ровный. Дав мне свою голову, чтобы я не скучал, Зоя снова заперла дверь чулана и ушла. С головой мы болтали о скальпированных королевах, клубнике в желчи и пуделях на трёхколёсных велосипедах.

      Знак

      Госпожа Полудня строга, сегодня она явилась к нам в чёрном платье и с широкой повязкой на глазах, где была одна круглая прорезь. Через неё Госпожа Полудня смотрела на нас, замечая любой наш изъян. Открой рот, говорит мне, и я открываю, а она достаёт оттуда большого жука-носорога. Он шевелит отвратительными лапами, громадными, как мой страх. Матильда хнычет, когда Госпожа Полудня кладёт жука ей на золотистые кудри, и тот запутывается в них. Так холодно, что от нашего дыхания идёт пар. Госпожа Полудня чертит в воздухе знак.

      О милосердии и пчёлах

      Странно так жужжало в спальне старшей сестры, и мы пошли посмотреть. Переступив порог, увидели гигантскую пчелу. Самая большая лошадь была рядом с ней все равно что карликовый пудель. Войдя в спальню позади нас, старшая сестра сказала, что все живые существа обречены мучиться. Мы согласились. Гигантская пчела снова принялась жужжать, то ли умоляя о милосердии, то ли тоскуя об улье и сёстрах, собирающих нектар на лугах живого дьявола.

      Сны мальчика

      Клянусь, я не лгу. Стоит мне лечь спать и выключить лампу, как глаза в стенах открываются и начинают смотреть на меня. Их много, все они разной величины, бывают с горошину, бывают как глобус в библиотеке. Едва я включаю свет, глаза исчезают. Ничего, однажды у меня получится застать их врасплох. Во всяком случае, после того, как придумаю, что делать с губами, целиком покрывающими пол моей спальни.

      Умри, живи, умри

      Гуляя по саду, увидел на дереве семь сов, предлагавших мне дары мудрости. Но чтобы взять их, нужно быть отважным, но мне это, увы, не дано. В отчаянии я бежал и бежал прочь от того дерева, пока не уткнулся в каменную стену, увитую плющом. Листья собрались в большое лицо, которое смеялось надо мной, пока я не очутился в своей постели. Лихорадка сжигала меня, гувернантка накладывала мне на лоб холодные компрессы. Посреди спальни стояла Леди Полудня и пела песню на языке скорпионов.